Свадьба.
Говорят, что сколько людей, столько нитей в корзине безумной
пряхи Кеннике. Слепа она и нити наугад сплетает, привязывая
человека к человеку. Когда удачно, когда – нет. Оттого перед
свадьбой спешат люди с поклонами к жрецам Кеннике, несут корзины с
легкой шерстью, с пряжей, с перламутровыми раковинами, с бронзою
или серебром, дарами силятся задобрить безумицу. А некоторые, кто
взыскует особой милости богини и желает, чтобы прочна была связь,
неразрывна, спускается в подземелья храма. Там, в кромешной тьме,
исчезают имена и лица, но остаются лишь мужчина и женщина. И нет
прочнее связи, чем та, которая возникает меж ними.
Свадьба, говорят… многое говорят, а где правда – я не знаю.
Свадьба.
Четыре дня пути. И свадебный поезд роскошен.
Громогласные глашатаи криком и ревом труб возвещают о его
приближении. И три дюжины отборной отцовской стражи берегут покой
невесты. Ползут за возком повозки, доверху солью груженые,
сундуками, в которых и серебряные бруски, и золотой песок, и меха,
и наряды…
Ерхо Ину спешит показать: ничего не жаль ему для любимой
дочери.
Достойно войдет она в мужнин дом.
Возок плывет мягко. Покачивается, убаюкивая. И двери его заперты
снаружи. А я, завернувшись в плащ с лисьим подбоем, улыбаюсь
собственным мыслям, безумным, как и подобает тем, которые милы
Кеннике.
Сколько раз мечтала я прокатиться на этом возке? Примерить
нарядные сапожки? И платье, пусть бы самое плохонькое из тех,
которые носила моя сестрица? Сколько раз представляла на своих
руках ее перстни и ощущала тяжесть браслетов.
И вправду тяжелы, что оковы, рук не поднять…
Вскидываю, но не слышу радостного звона, который был в тех моих
мечтах. Трогаю пальцами монеты ожерелья, пересчитываю, но никак не
сосчитаю.
Скоро уже, Аану, скоро…
Скрипят колеса, давят сухие придорожные травы, оставляют на
песке след, который вскоре затеряется среди других следов. Сотрут
его подковы, затопчут сапоги стражи. И отцовская нога печатью
запечатает. Ерхо Ину, как и положено обычаем, сам возглавил поезд.
Стоит выглянуть в окно, прозрачным стеклом забранное, и увижу его
спину, и алый плащ, стекающий с плеча, и руку, что лежит на поясе,
расшитом серебряными бляхами.
И плеть в руке…
Но будущего я страшусь сильнее, чем плети.
Беги, Аану…
Куда?
Куда глаза глядят. Дождись ночи, выскользни тенью, как делала
уже, пусть бы и в Лисьем логе. Что стоит раствориться тени среди
иных теней? Их множество в лесу.