Я промолчала, плохое предчувствие подкралось как зимние сумерки
в знойные чертоги Вечных Песков.
- Знаешь ведь, что связанные кругом могут призвать только одного
фамильяра? – уточнил Стайс несколько повременив с этим
вопросом.
Я настороженно кивнула.
- Когда ты связан можно призвать фамильяра на сложенную воедино
силу. Такие слуги на порядок выше и сильнее тех, кого призвали в
одиночку. И им не дают имен. Точнее «Прислужник» и есть имя для
зверя круга, - поделилась я знаниями стараясь говорить ровным
голосом.
И снова заминка, Эйн нервно то сжимал пальцы в кулаки, то
разжимал.
- Нас было четверо, - я даже не успела в полной мере оценить с
какой тяжестью дались ему эти слова, а он с безысходностью добавил:
- Неполный круг.
Эйн связан тайным кругом?!
- Но в отличие от тех троих я не был любимцем верховной Фимиилы,
- Эйн брезгливо скривился. - Я во многом не разделял ее точку
зрения. Особенно в увеличении силы ковена за счет связанных кругом,
ради призыва сильных фамильяров. Но я был равной силы с братьями,
потому она терпела.
Стайс растер ладонью лицо, остервенело зачесал упавшую на глаза
темно-русую челку.
- В День Избрания, - продолжил он неохотно, - верховная
объявила, что мы должны призвать в фамильяры цербера, - с губ Эйна
сорвался какой-то истеричный смешок и поддавшись вперед, отчего я с
трудом удержалась от желания отступить, он разъяренно проорал: -
Цербера, Ари! Тварь хаоса из Бессмертных королевств. Четыре
ведьмака с неполным тайным кругом!
- Это… самоубийство… - сокрушенно обронила я.
- И они прекрасно это знали! – отрезал Эйн, взмахнув рукой. -
Хилс, Арнос, Гарвин после объявления верховной до тошноты радостью
светились, в ноги упали благодаря за такую честь. Честь, проклятия
мора на их головы! – огорошил меня он.
Даже не будучи там в тот момент, недоумение и весь тот спектр
вложенных эмоций ведьмака я полностью разделяла.
- Они были настолько преданы ей?
- Да они бы повеселись на ее мантии, если бы она их за это
похвалила, - ядовито выплюнул Эйн. – Мы друзьями были… до момента
как те стали фаворитами.
Последнее вызвало на лице Стайса красноречивое омерзение и
тошноту.
- А после моей попытки образумить идиотов, они и вовсе смотрели
как на предателя, - сказал он, не скрывая отчаяния. - В ночь полной
луны была создана пентаграмма призыва. Меня туда силой приволокли.
Я горло сорвал, прося старших служителей верховной Фимиилы о
помощи. Но те будто не слышали.