Каждый мой шаг по стертым камням отдавался эхом под каменными
сводами. Я хорошо осознавал, что то, что я собираюсь сделать, едва
ли останется без последствий. Если я ошибся, если там ничего нет –
мне за такие художества, вероятно, не миновать костра. Но
раздумывать было некогда, и испрашивать благословения – тоже. Может
быть, мы вообще все вот-вот погибнем, и тогда ничего из сделанного
уже не будет иметь значения. Но я должен был знать, угадал я или
нет.
Сделав глубокий вдох, я занес молоток и ударил долотом прямо в
лицо Мученицы Евфимии.
***
Из галереи я вышел, сжимая в трясущихся от волнения,
перепачканных штукатуркой пальцах кожаный футляр с чем-то
прямоугольным, похожим наощупь на тетрадь. Оно было там, под
мозаикой! Я угадал!
Вот только радоваться было рано: что бы ни было написано в этой
книге, или что там лежит в футляре, от подбирающейся к стенам
нежити оно меня никак не спасет. Словно подтверждая эту мысль на
стене оглушительно грохнул первый залп мушкетов. Я направился к
лестнице, чтобы узнать, как обстоят дела, и у самого ее подножия
едва не врезался в отца Келлера, семенившего вниз, перебирая четки
с зеленоватыми камешками. Выглядел он удивительно спокойно для
человека, находящегося в смертельной ловушке. Впрочем, спокойствие
это было, похоже, напускным: пальцы, щелкающие бусинами, немного
подрагивали.
– Это оно? – спросил настоятель, кивнув на футляр в моих руках.
Я, было, попытался спрятать ее за спину, но не успел.
– Я думаю, что да, – ответил я, протянув футляр ему. Но он
торопливо отстранил реликвию и внимательно посмотрел на меня.
– Просто ответьте мне на один вопрос, молодой человек, –
проговорил он, глядя мне в глаза. – Посмотрите на меня и ответьте.
Вы знаете, что делаете?
– Я знаю, – ответил я, вложив в эти слова, пожалуй, больше
уверенности, чем чувствовал в действительности.
– Ну, ладно, – Келлер явно все еще колебался. – Я вам верю.
Идите по коридору налево, потом по лестнице вниз, а там спускайтесь
в погреб. Галерея выводит в катакомбы под монастырем. Будете на
всех развилках сворачивать вправо – выйдете к реке в миле
отсюда.
– Так пойдемте все вместе, – предложил я.
– Молодой человек, я живу в этой обители уже тридцать лет, –
покачал он головой. – Если ей суждено погибнуть под натиском
дьявольских порождений, значит, так тому и быть. Тех из братии, кто
посчитал иначе, мы отправили через этот проход еще в начале осады.
Но я не уверен, сумел ли кто-то из них вырваться – без лошадей-то.
Кстати, барана своего и лошадей заберите во дворе – полагаю, они
уже отдохнули.