В нос ударил едкий запах порохового
дыма. Только что прорезанная вспышкой тьма стала теперь еще гуще. Я
был рад, что не вижу гротескную тварь, и в то же время осознавал,
что должен понимать, где она находится, что от этого зависит моя
жизнь.
– Пали по нему! – крикнул Олег
откуда-то спереди. – Меня не зацепи!
Я бросился на его крик, отчаянно
вертя стволом ружья по сторонам и стараясь что-то разобрать в
кромешной тьме. Нога в кроссовке больно ударилась обо что-то
железное в траве - это оказалась брошенная Олегом аркебуза.
Впереди в нескольких шагах раздался
короткий свист лезвия, а вслед за ним разъяренный рев чудовища.
Тогда я его и увидел. Оно металось по берегу ручья, размахивая
огромными толстыми руками, сросшимися из мертвой плоти. Вокруг него
вертелся Олег, размахивая своей алебардой. Пару раз ему удалось
рубануть существо – лезвие ушло глубоко в плоть, но сильного вреда
твари, похоже, не причинило.
– Да стреляй ты уже! – выкрикнул он,
остановившись на секунду. Я, не раздумывая, навел ружье на голову
чудища, огромную, уродливо сросшуюся из нескольких бесформенных
кусков. Начав целиться, я заметил зеленую светящуюся точку чуть
ниже того места, куда хотел выстрелить. Похоже, моя способность
обращения с оружием подсказывала мне, как делать поправку при
стрельбе. Доверившись ей, я прицепился и приложил горящее лезвие к
пороху.
Ружье оглушительно грохнуло и отбило
мне прикладом плечо. Все вокруг снова заволокло дымом, а тварь
истерически взревела, замолотив вокруг себя ручищами и сделавшись
похожей на вертолет. Олег, громко хакнув, рубанул ее алебардой.
Вдруг из-за спины воющего чудища
появилась еще одна тень, поменьше, и неуклюже двинулась в мою
сторону, а затем еще одна. И еще.
– Внимательно! – крикнул Олег. –
Мертвяки! Руби их!
Бросив бесполезную теперь дымящуюся
аркебузу, я потащил из-за пояса топор. Тот тяжело оттягивал руку, а
человеческие остовы, переваливаясь, приближались все ближе и ближе.
Я вдруг явственно осознал, что любая ошибка сейчас будет фатальной.
Промахнешься или слишком замешкаешься с одним из них - остальные
набросятся и сожрут.
Не выпуская из рук топора, я вызвал
меню и побелевшим от тяжести пальцем вложил все оставшиеся
оружейные очки в рубящее оружие и еще увеличил на два пункта себе
силу – чувствовал, что без этого я долго топором махать не смогу.
Вместе со знакомым уже ощущением легкой опьяняющей эйфории, пришло
чувство уверенности, а топор вдруг стал легким, словно был сделан
из алюминия. Повинуясь мышцам, которые подсказывали движение,
словно оно было давно отработано, я встал в стойку, отвел руку с
топором чуть назад и вперил взгляд в ближайшего мертвяка.