Прости, ма, меня ты сейчас, наверное, даже не помнишь, а мне тут
надо как-то выживать.
— Отлично, в последний день следующей недели за вами приедет мой
помощник, — граф еще раз скользнул по мне оценивающим взглядом и
цокнул языком. — Пойдемте, я помогу вашему Хавьеру с сундуками.
— Какими сундуками? — у меня к этому моменту в голове варилась
густая каша, и я не могла связно думать.
— Я ведь купил ваши картины и вино… Сундуки с золотом,
естественно.
— Ах, да, конечно.
Молчи, тупая совесть, молчи! Как там меня назвал поборщик
налогов? Вот примерно так я себя сейчас и чувствовала. Но зато я
увижу его в последний раз в этом году, и с герцогом, слава
Создателю, знакомиться не придется. Он, по словам Хавьера, был
довольно интересным мужчиной, но мне-то какое дело до его
“интересности”. Главное, чтобы за решетку не упек.
Когда мы спустились вниз, гостей Лонда и его самого не было. Мой
дворецкий сидел на диване и растерянно озирался вокруг, на мужчину
было жалко смотреть, но когда он увидел нас, то радостно
подскочил.
— Миледи, милорд…
— Эй, помоги мне, — граф махнул ему рукой и скрылся в арочном
коридоре. Хавьер убежал за ним, а через несколько минут они
вытащили в холл два небольших сундучка. Потом ушли снова, принесли
еще два, а потом еще один. Я смотрела на сундуки и даже боялась
представить кучу золота, которая лежит в них. Сердце билось как
сумасшедшее из-за нереальности всего происходящего. Почему Марья не
могла продать что-то из своего барахла и самой заплатить налоги? Да
потому что для нее все это не барахло, напомнил мне внутренний
голос, и я с ним согласилась.
Сундуки перекочевали в карету, Хавьер занял место на козлах, а
Андрэ сам лично помог мне разместиться на сиденье, предварительно
поцеловал в обе ладони.
— Я буду с нетерпением ждать нашей встречи, прекрасная
миледи.
Я только смущенно улыбнулась в ответ, дверь кареты захлопнулась,
и экипаж покатил меня в новую жизнь. Жизнь без долгов!
Радовалась я рано. Подъезжая к замку, в окошечко я увидела
большой экипаж. На черной карете в свете солнца сверкали золотистые
вензеля, а лошади обладали такой роскошной гривой, что мне за свои
волосы стало стыдно.
— Герцог личной персоной, — “обрадовал” меня Хавьер. — Вы
главное не волнуйтесь, налог отдадим, и он уедет, больше вы его не
увидите. Раз в год приезжает мытарь, а Его светлость такими вещами
не занимается.