Полминуты я себя в этом убеждала и,
наконец, убедила. Сделала робкий шаг. Медленно-медленно, готовая ко всему на
свете, подняла Доротею с пола. Ничего не произошло. Синие с золотыми искрами
глаза невозмутимо смотрели поверх моего плеча. Кукла как кукла. Я осторожно
пригладила ее растрепавшиеся рыжие кудри и цокнула языком, отругав сама себя. Головка
ведь фарфоровая: запросто могла разбиться! И это стало последней моей здравой
мыслью, потому что в следующий миг Доротея скосила свои стеклянные глаза на мое
лицо. И тут же вернула их на место.
Самое забавное – я тогда даже не
шелохнулась. Тупо смотрела на фарфоровое личико и гадала, сделает ли она
глазами так еще раз? Сделала. А потом приоткрыла карминово-красные губки, будто
хотела что-то сказать. Только я не услышала.
Дико вскрикнув – так, что, наверное,
меня услышала мама в Магнитогорске, - я отбросила куклу в сторону. Опять, минуя
промежуточные стадии, оказалась с ногами на кровати. Как щитом отгородилась
своим пестрым одеялом и первым делом потянулась к мобильнику. Кого вызывать?
Полицию? Скорую? Или сразу психушку? Так и не решив, я попятилась. Хорошо
помнила, что входная дверь из съемной квартиры-студии за моей спиной – каких-то
десять шагов. Лишь бы дьявольское создание не бросилась на меня прежде.
А она могла… я собственными глазами
видела, как кукла перегнулась пополам своим тряпичным тельцем и села на
ворсистом ковре. Медленно, будто через силу, так, что в тишине я слышала хруст
фарфора, повернула голову. Снова разомкнула карминовые губки:
—
Маргарита… - позвала она тоненьким, обманчиво-детским голоском. – Ты
должна отнести меня к девочке, Маргарита. И не вздумай больше орать, как дура.
Маргарита!
Нарисованные брови хмурились: кукла
была мной недовольна.
Наверное, у меня больше не осталось
сил, только поэтому я не заорала снова. Лишь швырнула в нее пестрое одеяло, а
мобильник, увесистый айфон в корпусе с алюминиевой рамкой, решила оставить,
чтоб было чем отбиваться в самом крайнем случае. И в какой-то момент даже
подумала, что он не наступит, этот крайний случай – лопатки мои прижались к
двери. И я, не медля больше ни секунды, повернула ручку да бочком-бочком
выбралась вон…
Захлопнула за собой и снова
попятилась, пока не приросла спиной к новой стенке, и только здесь, наконец,
перевела дух.