Сейчас, стоя на башне каганского
дворца, я наблюдаю плоды своего гнева. Что интересно, Итиль был
необычным городом. В период своего расцвета город состоял из трёх
частей, разделённых рекой. Сообщение между ними осуществлялась на
лодках. Правая часть была административной, в которой обитал
царский двор численностью около четырех тысяч человек и военный
гарнизон размером около восьми тысяч человек. Эту часть окружала
крепостная стена. В стене было четверо ворот, из которых двое
выходили к стоянке судов у реки, а двое позади города в степь.
Между двумя частями располагался остров, где размещались дворцы.
Это были единственные сооружения, выстроенные из обожжённого
кирпича, остальным жителям не разрешалось строить из данного
материала. Остров соединялся с одной из частей при помощи моста из
лодок. Левая часть возникла позже и являлась торговой. Здесь
располагались рынки, торговые склады и бани. Жилые дома
представляли собой войлочные юрты, деревянные шатры и землянки.
Захватив город, я не получил
какого-либо удовлетворения. Возможно из-за того, что войдя во
дворец кагана, я не обнаружил правителя. В глубине души я
рассчитывал увидеть его труп. Я надеялся на то, что смерть кагана
будет инсценировкой, которую организует Триумвират, дабы я не смог
узнать ничего важного.
Все оказалось банальнее. Хазарский
каган отбыл в Тьмутаракань в день осады. Видимо, хитрый ход с
захватом флотилии не дал ему надежды на благополучное ведение
затяжной войны. Он «смылся» по тайному ходу. Допрос его слуг
прояснил картину его бегства. А посланные вдогонку люди подтвердили
наши выводы. Они скрытно «довели» кагана до Тьмутаракани.
За моей спиной послышались шаги и
тихое пыхтение. Наверняка это Радомысл. Мало кто еще отважится меня
беспокоить в такое время. И мало кого пропустит Ага, стоящий у
лестницы на башню.
- Красиво, - нехотя проворчал дядя,
опираясь локтями на удобное ложе между зубцами башни.
Зубцы-выступы в верхней части башни
служили для прикрытия защитников дворца-крепости от обстрела.
Я промолчал. Итиль облизывало пламя.
Ничего красивого в этом я не видел. Вокруг были только разрушения и
смерть. Мне казалось, что даже самые яркие краски стали тусклее
после того, как злосчастный гонец сообщил мне о смерти Гостомысла и
пленении беременной Милены.