- Я хочу попросить у тебя прощение, -
сказал он, обращаясь к Азараду. - Мои подозрения были
несправедливы.
- Ты насчёт попытки прикончить
меня?
- Да, я об этом.
- Забудь. Ты действовал из лучших
побуждений: думал, что выполняешь волю Мард-Риба. По крайней мере,
теперь ты знаешь, что мы на вашей стороне. А теперь мы позаботимся
о раненых.
- Хорошо. У нас тоже есть в замке
одно дельце, - сказал Самарказ, подумав о Хазрафе.
Азарад кивнул и отдал своим людям
приказание запереть ворота. «Это очень кстати», - подумал Самарказ.
Даже если из замка есть потайной ход, Хазраф о нём знать не может,
а лазать по стенам, как его дружки Тайные, не умеет. Мышеловка
захлопнулась!
- А что насчёт Искушённого? – спросил
он Азарада.
- А’р-Аман-Размаль пойдёт с нами. Мы
спрячем его во дворце от посторонних глаз.
Самарказ заставил себя слегка
поклониться и, сделав знак Ашаху идти следом, направился к конюшням
паши. Он чувствовал себя обделённым – словно ему дали важное
поручение, а потом пришёл кто-то и заявил, что сделает это лучше, и
что ему уже перепоручили дело Самарказа. В таких расстроенных
чувствах охотник вошёл в конюшню, чтобы приготовить лошадей к
дальнему переходу.
Город встретил некроманта молчанием.
Гнетущим и холодным, как ветер, дующий осенью с моря. Эл въехал в
него на циклопарде. Великолепное животное мягко ступало по широкому
мосту шестью лапами, опустив голову и настороженно принюхиваясь.
Демоноборец чувствовал недовольство мутанта. Оно было ему понятно:
в развалинах мегаполиса притаились самые разные твари. Порождения
Чёрной крови, увечные и убогие, сумасшедшие и извращенцы –
отверженные больного мира превратили город в своё убежище. Здесь
они скрывались от чужих глаз, странным образом уживаясь друг с
другом.
Эл смотрел по сторонам, сняв покрытую
колдовскими письменами амигасу и откинув капюшон. Солнце,
клонившееся к закату, золотило его бледное, туго обтянутое кожей
лицо. На лбу чернело клеймо. Глаза, лишённые белков, блестели,
словно агаты. Они видели во тьме почти как днём. Но сейчас эта их
способность не требовалась, ибо мегаполис – вернее, то, что от него
осталось – и так был неплохо освещён. Правда, оставалось не больше
часа до наступления настоящей ночи. За кромкой домов, темневших на
горизонте, пылал красный закат – будто пожар, охвативший
окраину.