Елизавета к этому моменту уже открыла дверь,
но сама осталась стоять снаружи.
—
Эола должна быть на кухне. Это первая дверь справа от входа.
Увидишь, в общем, — произнеся это, девушка отошла от двери. — А я
пойду передам слова Рика миллелитам. Скоро приду, не
переживай.
—
Может проводить тебя? — всё-таки спросил я, находясь в сомнении по
этому поводу.
—
Оу, неужели хочешь приударить за мной? — удивлённо произнесла Лиза,
хитро улыбаясь и щурясь. — Похвальное рвение и весьма приятное
признаюсь честно, однако не стоит. В следующий раз точно проводишь
меня куда-нибудь. Эти ребята из Ли Юэ расположились буквально в
соседнем доме напротив нашего. Две минуты, и я уже буду тут на
месте, но всё равно спасибо за предложение.
—
Как скажешь, — сбитый с толку её речью, я согласился и всё же зашёл
в дом, закрывая за собой дверь.
Оказавшись внутри дома, я словно попал в
прошлое. Обычный деревенский дом, в которых я прожил большую часть
своей жизни: деревянные скрипучие полы, низенькие дверные проходы,
старая мебель, несколько свечей на подставках и кучи всякого хлама,
сгруженные по углам, которые раз в полгода лезешь ради пустяка
какого-нибудь. И запах такой знакомый внутри витал…
Стоял я посреди квадратного коридора с
красным ковром на полу. Слева и справа по две закрытых дверей и
одна напротив входа. Но справа у ближней двери сейчас доносились
приглушённые звуки посуды и скрипы напольных досок. Это должно быть
кухня. Дверь была чуть-чуть приоткрыта, и я отправился в эту
комнату, которая оказалась небольшой квадратной кухней с
полноценной печкой в углу и большим деревянным столом в центре.
Сейчас на столе стояли тарелки и прочая утварь. Пахло жареным мясом
и специями, но не это заставило меня застыть на пороге.
Внешний вид девушки с необыкновенными
голубыми волосами отличался от того, который был в карете во время
отъезда из Мондштадта. Нет, наряд свой она не сменила, а частично
сняла, в том числе и свои высокие сапоги на каблуке. Пропал и её
плащ с декоративными перьями и заколками, а голубой глаз бога
болтается на поясе. Вот и получается, что на девушке остался только
её кожаный корсет, едва закрывающий попу с белой блузкой. Даже
обуви не было. Эола ходила в таком вызывающем и откровенном виде по
кухне с кувшином в руках, процеживая какой-то сок через ткань, и,
казалось, была полностью вовлечена в этот процесс. Больше было
похоже на танец, нежели обычное мельтешение по кухне.