- Всё хорошо, Максим. Я знаю.
Они садятся в машину и тают в темноте, а мы возвращаемся в гостиную посмотреть какой-нибудь фильм. Дамир раскладывает диван, накидывает кучу подушек и достаёт клетчатый плед.
- Мир, что мне делать с институтом? Я хочу доучиться и получить диплом.
- Нет.
Вероника
Его отказ звучит, как приговор моим стремлениям в жизни. Два с половиной года кропотливого труда, недосыпа из-за ночной подготовки к зачётам, изъеденных нервов перед сдачей экзаменов. Родители мечтали, чтобы дочь получила высшее образование в престижном ВУЗе. Теперь их мечта вряд ли сбудется, и всё из-за упёртого мужчины.
- Почему нет? Я работала два года ради получения диплома, - спорю, повысив голос.
- В Москву ты не поедешь, поэтому нет, Вероника.
- Но должен быть какой-нибудь компромисс, - в глазах начинает щипать от несправедливости. – Мне нужно высшее образование.
- Компромисс? Есть три варианта. Я покупаю тебе диплом, твоё обучение проходит дистанционно, ты переводишься сюда, - на каждом варианте он загибает пальцы, и жёсткость в его голосе предупреждает, что других предложений не будет.
- Я подумаю над твоими вариантами, - цежу сквозь зубы и отворачиваюсь, собираясь уединиться.
- Стоять! Не смей поворачиваться ко мне спиной!
Не успеваю двинуться с места, как на талии сжимаются тиски, причиняя боль, спина ударяется о твёрдую грудь, и рука сжимает шею, оставляя синяки. Несмотря на обиду, между ног становится горячо и влажно. Мир показывает свою власть, и хочется подчиниться, проявить слабость, прогнуться под его волей. Три шага, и я впечатываюсь щекой в стену, оказываюсь распластанной между шершавой прохладной поверхностью и сжигающим жаром крепкого тела. Плавлюсь и растекаюсь лужицей, а ноги напрочь отказываются стоять.
- Вбей в свою хорошенькую головку, - шипит, задирая юбку и уничтожая в клочья колготы. – Ты никуда от меня не денешься. Даже если попытаешься сбежать - верну и жестоко накажу.
Он вспарывает меня членом и трахает, вдалбливаясь со всей своей злостью, причиняя сладкую боль. Каждое внедрение сопровождается рыком, усиливающимся давлением руки в области лопаток, и свистящим, пережатым выдохом с моей стороны. Вся обида смывается потоком закипающей крови, разрядами наэлектризованных вспышек и распирающей от резких фрикций спирали, готовящейся прорваться наружу, обдав всю стену брызгами чистейшего удовольствия.