Меня хватило на неделю, причем первые дней пять я просто
радовался тому, какой я молодец, что скоро все изучу, вникну, стану
крутым спецом, и меня на рынке оценят так высоко, что карьера
пойдет в гору, а там – машина, квартира, отпуск у моря и прочие
прелести жизни обеспеченного человека. Радовался, но начало
обучения откладывал, пока эйфория от мнимых будущих успехов не
закончилась, и я не оказался там, где и был. А когда все-таки
титаническим усилием воли заставил себя сесть и начать обучение,
вдруг загрустил, приуныл, а на второй день понял, что не мое.
Следующий год перебивался случайными заработками – что-то от
рекламы в блоге, что-то с биржи фриланса. Моя жена Яна все еще
верила в меня и мой потенциал, но уже как-то слабенько. Она младше
меня почти на восемь лет, а когда подружки в который раз обсуждают,
кто и куда в отпуск, где лучше шопинг, а где – пляжный отдых, а ты
в лучшем случае сходишь с мужем в кино на предпоказ для блогеров,
меркнет любая вера в кого бы то ни было.
Хотя вот Маркес, который Габриэль Гарсия, много лет сидел на шее
жены с целым выводком; технически только сношался, жрал и писал
«Сто лет одиночества», и ничего, не выветрилась, не исчезла вера
жены в своего мужа.
С Яной иначе. Она и моложе, и детьми мы так и не обзавелись, а
потому, когда речь заходила о моей будущей книге, все чаще в ее
словах мелькали сарказм и ирония.
Вообще, с каждым месяцем я словно терял ее уважение – понемногу,
капля за каплей. Это проявлялось в мелочах, которые я поначалу не
замечал…
А с моей книгой вышло так. В какой-то момент я вдруг осознал,
что мне скоро тридцать, за спиной никаких особых достижений и,
собственно, жизнь уже на пике, и скоро пора с ярмарки. Хорошо помню
этот момент – после какой-то адовой гулянки я проснулся и решил
написать нетленку. Думал, такому таланту как я не придется
прилагать усилий.
Это оказалось непросто. То ли переоценил отмеренную мне долю
таланта, то ли его у меня отродясь не было, но мозги скрипели,
нехотя выдавая строку за строкой, а потом руки удаляли все
написанное. Первую страницу писал три месяца, но в блоге
докладывал, как у меня замечательно идет работа над книгой, и что
дошел уже до двенадцатой главы. Знакомые просили почитать роман, но
показывать мне было нечего, и я отговаривался тем, что не хочу
выкладывать недописанное.