– Потерпи, скоро отведаешь меня, – это было сказано таким
голосом, что сердце пропустило удар..., оба сердца пропустили, так-
то они у меня работают синхронно. К горлу подкатил ком, и я с
минуту не мог произнести ни слова.
– Зачем тебе это? – я нисколько не сомневался в том, что она не
просто меня дразнит и провоцирует. Было в ней что-то... военное и
прямолинейное. – И почему со мной?
– Красивый, сильный незнакомец. Это про тебя?
– Насчёт красивого не уверен, а в остальном про меня.
– Да ещё и скромный. Шрамы тебя украшают. Молод, полон сил. То,
что надо.
– Шрамы может и украшают, только мои окружающих пугают.
Мы ехали больше часа, но разговор был о пустом, и мне не удалось
узнать ничего важного. У неё и так было откровенное платье, так она
ещё и беззастенчиво раскрывалась передо мной, чем отвлекала от
дороги. Я никогда не был эмпатом, но сейчас отчётливо понимал, что
она чувствует: огонь в ней разгорался, и она намеревалась сгореть в
нём дотла.
Моя воля стала меня подводить. Мысль остановиться и накинуться
на неё посещала всё чаще и чаще и ведь она сама демонстрировала,
что хочет этого. Её голос давно был бархатным. Я держался на одном
характере. С ней нельзя! Опасно, но голос разума становился всё
тише и тише. Это не могло быть магическим воздействием. В нашем
мире магии нет, я давно в этом убедился. Вот и мои обереги молчали.
Это чистая природа и физиология, и она знала, куда и как бить.
Прямо сейчас не было Константина и Изулы, только мужчина и женщина.
Меня тянула к ней. Руки давно вспотели.
– Сопротивляешься? Это хорошо. Так-то я люблю нежных мужчин, но
сегодня не тот случай. Сегодня мне нужно много грубости. Ты ведь
будешь со мной грубым?
– Да, – ответил я до того, как осознал вообще смысл её слов.
Она залезла в сумочку, и я краем сознания отметил, что она
достала оттуда какую-то статуэтку.
– Кто это?
– Афродита, богиня красоты и любви. Я ведь похожа на неё?
Я не придал её вопросу значения, но потом понял, что она с
выжиданием ждёт моего ответа. Мне давно было нужно остановиться и
прогуляться. Оставаться с ней в одной машине становилось очень
тесно.
Я взял статуэтку и вышел, а она осталась в машине. «Не знает,
как расстегнуться», – подумал я почему с усмешкой. Изула не была на
неё похожа, и была одновременно. Если вглядываться в черты лица и
формы тела, то это была не она. Но желание держать её в руках,
любоваться ею были очень сродни ей.