Уверенный голос командира успокаивает. Вот и мои погонщики пошли
бодрячком. Они к этому привыкли – куда сказали, туда и идут. Думать
им вредно для душевного здоровья. Первушники – они и есть
первушники. Ничего, если выживете, то я вас научу строем
ходить.
Каждый час мы поднимались на бархан, чтобы оглянуться, и нам
удалось обнаружить оазис. Вообще я заметил, что их тут достаточно
много, и пустыня достаточно «живая». Осторожно приблизились к нему
и в его тени отдохнули несколько часов и пополнили запасы воды.
Часа четыре потратили на сон и ближе к ночи собрались дальше в
дорогу. Я возобновил запас духа с помощью Дубины. Этот позывной за
ним окончательно закрепился, и он на него откликался. А потом я
сверил направление с компасом, и мы пошли на поиск нашего
каравана.
Передвигаться ночью в пустыне было в разы приятней и опасней. По
дороге на нас напала какая-то ящерица, и я в первый момент подумал,
что это гунганы, но нет. Погонщики без моего участия её уверенно
закололи и развеселились. Проголодались, наверное. На одних
сухофруктах не привыкли ноги волочить? Они её с собой взяли. Я
думаю, что если бы было с десяток таких ящериц, то всех бы и взяли.
Выносливости хоть отбавляй. Вот и рюкзак я оставил Сухофрукту:
пусть несёт, раз оружие держать ещё сил нет.
В прошлый раз мы по диагонали уходил от каравана примерно целый
час. Так что должны были уже его пересечь.
– Глядите в оба, первушники. Упустите следы каравана, и я с вас
шкуры сдеру.
Никто не стал у меня интересоваться, что, если вдруг караван тут
не проходил, или его следы замело? Дисциплина мне нравилась.
Следы мы нашли. Их сложно было не найти, тут было всё истоптано.
И караван тут шёл, и гунганы за ним. А затем и в обратном
направлении. Надеюсь, командиров каравана гунганы уже прикопали, а
то это сделаю я.
Поднялись и осмотрелись. А потом отошли метров на триста в
сторону и шли параллельной «дорогой». Нарваться на патруль не
хотелось, но выведать обстановку тоже надо: что там осталось от
каравана.
Через три часа Дубина сообщил, что впереди гунганы. Я ничего не
видел, но после этой информации нужно было проверить. Я его
похвалил, но явно поспешил. Вводную задачу выполнять он отказался.
Не выполнять приказ командира в боевой обстановке – это, считай,
что смертный приговор, только я не его командир, а он не мой
боец.