Последнее, что я попробовал, это использовать не свой доспех
духа для защиты, он в этом слабо помогал, а активную защиту. Его
атаку я попробовал рассечь своим мечом, и вот тут мне это вполне
удалось, по крайней мере, находясь на дистанции, я успевал нанести
по этой ударной волне удар мечом, и та рассекалась, её остатки
безопасно огибали меня, не причиняя вреда. В реальном бою всё же
лучше с таким не сталкиваться, но хотя бы буду представлять, как
защищаться. Против копейщиков тактика осталась неизменной: быстрое
сближение и уже не выпускать противника с дистанции копья.
Спали с выставленным караулом. Я показал погонщикам как
пользоваться биноклем и оставил его дозорным. Пять часов отдыха
пролетели незаметно, и нас разбудил Дубина. А значит, пора
собираться, но перед этим оценить обстановку. За нами полноценная
погоня. Как караван проиграл, мне стало понятно. Мне тяжело было
оценить количество гунганов с такого расстояния, которые виднелись
вдали, но не меньше тысячи и это только тех, кого мы могли
заметить. А вот они нас обязательно заметят, так как дальше
барханов уже не было, пустыня переходила в степь. Мы не просто так
остановились на отдых перед дальнейшим движением. Так что тут либо
бежать со всех ног, либо зарываться в песок. Оба варианта имеют
свои плюсы и минусы. Гунганы хорошо бегают по песку, а вот по
степи, где наши ноги не будут вязнуть в песке, мы за счёт длины ног
вполне сможем держать высокую скорость. Я так точно. Какие
возможности у гунганов в поисках добычи не ясно, и есть ли смысл
прятаться, соответственно, тоже непонятно. Главное, что нам удалось
вырваться из захлопнувшегося кольца окружения, и сейчас есть из
чего выбирать.
Нихау подскочил вместе со мной и тоже оценивал обстановку. Его
решению я доверял, и он однозначно указал на степь. Три минуты на
сборы, и мы в пути. У гунганов не были развиты голосовые связки, и
кричать они не умели, лишь громко шипеть. Именно это единое шипение
от них до нас и докатилось. Часть из них явно ускорилась и
устремилась за нами.
Два часа бега показали, что расстояние между нами и передовым
отрядом гунганов сокращается. Погонщики бежали медленней, чем я мог
даже без этой заёмной силы. А с ней я чувствовал себя на голову
выносливее себя прежнего. На кой они тащат эти бурдюки, сбросили бы
давно, но не делают этого. Нихау решил спасти что-то ценное?