Двое южан – только по другую сторону
Срединного хребта вместо шаровар носят кожаные чулки, да и камзол
слишком приталенный. Третий вообще не человек, а нэрлих –
невысокий, широкоплечий до того, что, сидя за столом, кажется
квадратным, волосы на лице растут не как у людей, а сразу ниже
глаз, к низу густея и становясь окладистой чёрной бородой. Причём
настоящий степняк – живших в Лине нэрлих и под угрозой смерти не
заставишь вместо нормального камзола надеть расшитые рубаху и плащ,
да вдобавок вообще без талии. И не иллюзия, морок или поддельную
ауру девушка различила бы: наследственный талант. Лин теперь
исключался с гарантией. А ещё Тарья обратила внимание, как задавали
странные, глупые вопросы и как смотрели больше не на ответы, а на
поведение – пытается каторжник врать или нет.
Девушка шепнула подруге:
– Отвечай честно. Так лучше.
И со спокойной душой пошла, когда
стражник больно толкнул её в спину.
Из каторжников отобрали четверых:
обеих подруг и двух братьев, которые под клеймо угодили за подлог.
Мужики торговали в своей лавке вычеканенными кувшинами, якобы
привезёнными с юга, товар же делали сами. Но погорел портовый
таможенник, штамповавший фальшивые документы на ввоз из-за моря, а
гильдия медников добилась для всех пожизненной каторги.
Не пригодившихся душегубов с пинками
и зуботычинами – Тарья подумала, что начальник явно рассчитывал
продать больше смертников – погнали обратно по коридору. Остальных
повели в новую камеру. Не в полуподвале, а на первом этаже, оконцем
во внутренний двор. И каждому досталось по лежаку. Двери тоже не
было, вместо неё стену в коридор перегораживала решётка. Когда
замок с лязгом защёлкнулся, а тюремщик устроился на стуле
неподалёку от камеры, Тарья растянулась на лежаке, с удовольствием
вдыхая запахи, которые доносились из оконца: пыли, железа,
лошадиного пота, навоза и сбруи, горьковатый привкус каких-то
цветов. Не сравнить с вонью камеры для каторжников.
Нэрсис устроилась на соседнем месте
голова к голове и негромко произнесла:
– Видать, неплохо за нас готовы
заплатить, если эти так стараются.
– С чего ты взяла? Ну ладно, понятно,
что не в общую камеру…
Подруга начала считать и загибать
пальцы.
– Про камеру отдельную, очень хорошую
ты сказала. Это раз. Два – она смотрит во внутренний двор, выход из
коридора только через внутренний двор. Сюда сажают тех, кто не
должен сбежать. Это два. Ну и три – посмотри, как на нас пялится
тюремщик.