Город уже окончательно проснулся. Он
был стар, и потому дома стояли столь плотно друг к другу, что можно
было перепрыгивать с крыши на крышу. Дома без фундаментов, не из
кирпича, но каркас из врытых прямо в землю столбов и поперечных
брусьев и балок не источенный червями, за этим были обязаны следить
хозяева, проверяя стены своей магией. Раз в год с инспекцией
обязательно приходил чиновник из магистрата. Пространство между
брусьями каркаса заполняли блоки из смеси необожжённой глины с
соломой, окрашенные в яркие и сочные цвета. Спасибо, опять же,
дарованным богами способностям гвенъя. Улицы в большинстве своём
были узкими, извилистыми. Но в отличие от городов людей, замощены
даже мелкие проулки. Посредник ещё раз мысленно сравнил с
Королевствами, где ему тоже не раз доводилось исполнять поручения
господина. И опять итог не в пользу людей: там самое большее стены
были побелены, но не покрашены, от времени побелка на многих
строениях закоптилась, осыпалась, отчего стены казались местами
обгоревшими.
Набежавший с моря ветерок принёс
запахи влаги, соли и водорослей, а ещё аромат
свежеиспечённого хлеба. Утреннее солнце уже омыло стены домов. Со
всех сторон спешили к колодцам девушки и женщины с кувшинами и
вёдрами. В небольших, иногда один на несколько домов,
дворикаххозяйки выносили корыта, лохани и принимались за стирку.
Сразу были заметны прачки, которые усердно работали
колотушками. Выстиранное белье набрасывали на жерди, и оно сверкало
ослепительной белизной, слегка трепыхаясь под дуновением ветра. Тот
же ветер подхватывал и уносил простые мелодии песен работавших
женщин. Из ближнего дома вышел сапожник и поместился со своей
дратвой тут же на улице, на пороге. На противоположной стороне
булочник вынес из лавки свежий хлеб и разложил его на столе,
поставленном у самых дверей, над которыми красовался разукрашенный
крендель.
Благодушное настроение вернулось и
продержалось ровно до того мига, когда улица вывела Посредника на
площадь. Кого только здесь не было. И люди, которые не пытались
скрывать свою принадлежность к Низшему народу. Рядом прогуливались
городские щеголи. Одеты позорно, платье сшито по людской моде, лет
десять назад возникшей по южную сторону Срединного хребта и недавно
добравшейся до Великого Леса. Движенья стеснены необыкновенно узким
покроем, всё в обтяжку. Кафтан зашит в талии наглухо, потому
надевается через голову, да и то с трудом. На ногах сапоги ярких
цветов с длиннейшими и узенькими носками. Но более всего Посредника
раздражала чрезвычайная пестрота костюмов. Она доходила до
безобразия: левая половина кафтана из материи одного цвета, правая
– из другого. А ещё вырезные зубчики по нижнему краю, кружева,
навешенные на шею серебряные и медные цепи, украшенные драгоценными
камнями или имитацией из стекла.