Смутившийся таможенник, болезненно морщась и потирая кисть, уже
не знал, как оправдываться. «Угораздило же падре выронить оружие из
потайной кобуры под сутаной. А казак будто знал, что искать. И
чайка так вовремя спикировала, словно дрессированная. Ох, не зря в
английском посольстве предупреждали о происках дьявола».
— Господа русские, намерены ли вы подчиниться требованию и
выдать английское золото? — спрятав руки за спину, решил
упрямствовать таможенник.
— Да без проблем, — ошарашил казачий атаман и хитро подмигнул: —
Только совсем чуток, и в обмен на заправку углём наших судов.
— Я не намерен торговаться, — вскинул подбородок важный чиновник
и язвительно уколол: — неизвестно с кем.
— Коли жизнь поставлена на кон, то даже с дьяволом торг уместен,
— зло оскалив зубы в страшной ухмылке, обжёг взглядом опасный
шаман.
— Жи–жи–жизнь? — сразу струхнул чинуша и беспокойно заозирался.
Каменные лица русских офицеров страх не развеяли, а вид браунинга в
лапище казака навевал совсем уж мрачные мысли.
— Да ты, мил человек, не на дуло дамской пукалки зенки таращь, а
калибр орудийных стволов «Морского казака» взором уважь, —
издевался над трусишкой атаман. — Ещё, можешь о широте русской души
задуматься. Мы ведь люди простые: если дружим, то искренне, а, коли
воюем, то наотмашь бьём — наповал.
— Так мы же с русскими не воюем, — подогнулись коленки у
чиновника.
— Так это, мил человечек, твой выбор, — развёл руками атаман. —
Ежели ты, поганец, русских запугать и ограбить решил, то мы сейчас
быстренько на флагштоке сменим мирный флаг казачьей республики на
боевой пиратский стяг. И тогда нам уж беседовать с тобой совсем не
о чем станет — заговорят пушки.
— Господа, я не уполномочен объявлять войну, — вжав голову в
плечи, совсем уж струхнул чиновник.
— А впустить в порт гражданские суда и организовать на рейде
бункеровку углём броненосца — это, уважаемый, в вашей
компетенции?
— В мо–мо–мо–ей, — китайским болванчиком часто закивал
толстяк.
— Ну, так поторопись, чиновник, пока казаки в пиратов не
превратились, — грозно нахмурил брови суровый атаман.
— Господа, постараюсь сделать всё возможное, — униженно
кланяясь, попятился к борту таможенник.
Священник, так ни слова не проронив, закатал полы сутаны, зло
зыркнул глазами на казака и полез вслед за чиновником по верёвочной
лестнице.