Капитан русского тральщика объяснил уход конвоя на север очень
своеобразно: «Жарко и душно тут на юге, казаки прохлады возжелали.
Да и дорого стоять в порту Буэнос–Айреса, один разор команде и
судам».
Заявление было столь дерзко, сколь и абсурдно. Выше, ближе к
тропическим широтам, климат куда как жарче. А намёк на душную
атмосферу относился к проискам английского лобби в правительстве,
которое всячески препятствовало и покупке броненосца, и выдаче
земли под русскую колонию в Аргентине. Кстати, в столице Уругвая,
Монтевидео, британские послы тоже заранее активно гадили русским
эмигрантам. Однако допустить мысль, что сумасшедшие казаки попрутся
на кораблях прямо вглубь континента, — до такого дебилизма у
британских дипломатов фантазии не хватило. Кому придурки собрались
там продавать броненосец?! И где, скажите на милость, вознамерились
разбить лагерь эмигрантов? В те гиблые места ни один чужестранец не
суётся. Даже толковых карт местности нет.
Гран Чако, вообще, сплошное белое пятно, которое географы лишь
для приличия в зелёный цвет на бумаге окрасили. Ни дорог, ни
изученных водных путей нет. Индейцы племён гуарани считают себя
независимым народом и только делают вид, будто парагвайцы. Лишь
торговля с Асунсьоном и связывает диких аборигенов с метрополией.
Попытки заслать промысловиков красного дерева вглубь индейских
территорий заканчивались всегда печально: суровая природа и
жестокие дикари быстро выгоняли чужаков прочь.
Караван судов гуськом пробирался вверх по полноводной Паране,
вот уже и в правый приток вошли. Река Парагвай была значительно уже
и мельче, но лоцман заверил, что до самого Асунсьона глубина
приличная — морские суда поднимаются без проблем. В зимний паводок
даже океанскому броненосцу нечего опасаться мелей.
С капитанского мостика наслаждались проплывающим пейзажем речных
берегов Алексей и полковник Кондрашов.
— Странно, вроде опять к экватору повернули, а в верховье реки
холоднее, чем было в Буэнос–Айресе, — зябко поёжившись, накинул
китель на плечи контрразведчик.
— Август, тут конец зимы, однако, — рассмеялся бывалый
казак–путешественник. — В глубине континента климат всегда резче,
чем у морских берегов. Вон, у нас в центре Сибири тоже так–то.
— Бог и царь миловал, в суровых краях не бывал, — затянувшись
папиросным дымом, бросил косой взгляд на беглого каторжанина
полковник.