Только какой?
Щитом укрыться?
Не спасет.
Думай, Зослава. Еська ведь верно сказывал, голова, она не только
для косы Божинею дадена. Не щит… а что еще умею? Зубную боль
заговаривать? Гадюкам сие без надобности. Ожоги лечить намедни
сподобилась… ожоги.
Огонь.
Змеи огня боятся.
И не только змеи.
А я… нет, столп пламени не сотворю, но огневики клепать ужо
приловчилося. Ох, Еська, коль выберусь, в ноженьки тебе
поклонюся…
Огневик вспыхнул на ладони легко, будто бы только и ждал, когда
ж я, тугодумная, докумекаю дозваться. Гадюки зашипели. Завозились.
Ныне их на полу кишело, что на болоте в летний денек. Сплетались
черные, бурые ленты, вязали узоры, один другого отвратней. Да я
старалась не глядеть.
- Кыш вам! – я подняла огневика повыше. – А не то…
Зашкворчало.
И огневик вспыхнул ярче. А после и вовсе закрутился, завертелся
праздничным колесом, выплеснул снопы искр. Поднявшись к самому
потолку, где еще вились черные дымы, он зашкворчал упреждающе…
- Ложись!
И ктой-то тяжеленный, что кабан, сбил меня с ног, навалился,
вминая в самое гадючье собрание. Я только и сумела, что взвизгнуть
тоненько со страху, да глаза зажмурила.
…покусають.
Громыхнуло. И еще раз громыхнуло. Застучало меленько, будто бы в
лаборатории дождь пошел. Мазнуло по лбу горячим. Запахло паленым
волосом. И загудел растревоженный огонь.
Еще один морок?
- Вставай! – Арей рванул меня за руку. – Быстро!
Морок.
Откудова тут Арею взяться? Он же тянул меня, а я шла… мнилось –
бегу, да только воздух кисельный бежать не дает. И выходит, что
бреду, нога за ногу цепляю… того и гляди рухну. Но Арей не
позволяет.
А вокруг…
Рыжее пламя лизало стены. Впивалось зубами в дубовые полки. И
трещали, рассыпались глиняные банки, тлели пучки с зельями да
травами, плавилось стекло… что-то падало и вновь же громыхало,
наполняя лабораторию лютым смрадом.
- Давай же! – Арей добрался до двери первым и, распахнув,
толкнул меня. – Иди! Беги! Ну же…
- А… ты?
Не морок.
Мороки не злятся. И не горят, будто свечи…
- Иди!
Он оттолкнул меня, сам же отступил и дверь захлопнул. Неужто и
вправду думает, будто бы дверь запертая мне преградою станет? Нет
уж… я…
- Стой!
Кирей вцепился в плечи, Лойко за руку схватил, повис, что гончак
на медведе.
- Стой, ты ничем ему не поможешь!
За дверью гудело пламя. И по мореному дубу расползались пятна
ожогов.