Злость всколыхнулась с новой силой.
Значит, себе братец позволил жениться на фрейлине, а мне
кардинальского сыночка припас?! От избытка эмоция я пнула ящик,
попавшийся на пути, и со смущением наблюдала за побегом яблок. Упс.
Неудобно вышло. И какой недоделок-лакей оставил ящики прямо в
центре коридора?! Я сейчас гневаться изволю!
Ну, или просто сбегу с места
преступления.
- Олли! Олли, ты где?! - закричали
из гостиной. Вздохнув, я отложила книгу и потёрла уставшие от
чтения глаза. Голова пухла от обилия справок, терминов и кровавых
убийств. Сейчас не то, что о Валессе - просто думать было
страшно.
- Олли! - в мою спальню заглянула
невысокая девушка, в лёгком и неразумном для начала весны кремовом
платье. Никакого тюрна и кринолина - новая императрица ввела в моду
естественные фасоны и крестьянские причёски, вроде объёмной косы.
Матушка поначалу была в шоке и даже воевала против невестки, но
дворянкам наряды Марго пришлись по душе. Тем более, что моральных
устоев платья не нарушали, а избавиться от тяжёлых юбок и накладок
мечтала каждая вторая.
Вторая мода, которую невольно ввела
Маргарита - материнство. Императрица посвящала своей дочери уйму
времени и почти не звала нянек. Нередко ради ребёнка Марго покидала
балы и приёмы. Вслед за ней эту тенденцию подхватили и остальные
матери во дворце - ухаживать за дитятком стало популярно, как и со
страдальческим видом отлучаться "ради любимой крошки".
Старые матроны презрительно
морщились, но император был доволен. А если император доволен, то
лучше не вмешиваться.
Я морщилась вместе со всеми, когда в
очередной раз видела Марго с дочкой. Мне хотелось забрать ребёнка и
отдать его нянькам. Нет, никакой ненависти к племяннице я не
испытывала, просто... это была зависть.
Кажется, впервые мы с маменькой
познакомились, когда мне исполнилось семь. Она сочла, что девочка,
которую ей привели на пикник "миленькая" и с ней можно
общаться.
Жаль, что к тому времени я уже ни с
кем не хотела общаться. Отец был занят старшими братья, маменька -
собой, и только к балам великую княжну Ольгу доставали из покоев и
окружали вниманием. Ровно на пару часов. Всё остальное время я была
отдана на воспитание мамкам да нянькам, которые в семь сменились
гувернёрами - напыщенными и визгливыми стариками. Помнится, я
убегала от них на вершину башни и читала. Они не могли добраться до
меня в силу возраста, а слуги боялись навей-призраков, якобы
обитавших в башне.