– Не случилось ли чего, Емелюшка?
– Ничего-ничего! Привязались вот, дай им покупную грамоту на лошадь, да всё тут. Что ж, надо ехать. – Он встал. – Ты вот что, Софья, приготовь мне что-нибудь в дорогу.
– Когда едешь?
– Сегодня.
– Да что ж ты в ночь поскачешь, подождал бы до утра.
– Днём гнётко и жарко, а в ночь-то в самый раз будет, – возразил Емельян. – Да и коню легче будет.
Софья долго смотрела на мужа и вдруг заплакала.
– Ну, чего ты разревелась?
– Тяжко мне, – призналась Софья. – Сердце моё беду чует. Да и ворон этот.
– Какой ворон? – насторожился Емельян.
– Днём сегодня, пока тебя не было, над нашим осокорем ворон летал. Да так каркал, так каркал, словно беду накликал. Аж душенька моя насторожилась.
Емельян подошёл к жене, прижал её голову к своей груди.
– Ну вот ещё, нашла чем заботиться. Что ворон, он полетает-полетает да улетит. – Неожиданно он запел:
– Что ты вьёшься, вороночек,
Над погорушкой в степи:
Или ждёшь ты чёрных ночек,
Или кликаешь беды.
Пугачёв легонько отстранил от себя жену.
– Ну, всё, всё.
В ночь Пугачёв ускакал из станицы, поехал не через заставу, а вдоль по Дону, через ракитовые колки. Въехал на холм, остановился, долго смотрел на родную Зимовейскую станицу, словно прощался с ней навсегда. Потом усмехнулся и сказал неизвестно кому:
– Так-так, атаман. Значит, говоришь, то ли ещё будет. А и правда, не тряхнуть ли нам Москвою.
Пугачёв тронул поводья, развернулся на месте и осторожно стал спускаться с угорья.
Ранним утром в доме Пугачёва раздался требовательный стук. Проснувшаяся растрёпанная Софья открыла дверь. В избу ворвались казаки. Старшина грозно спросил:
– Софья, где твой муженёк? Разбуди-ка его.
– Так он же уехал.
– Куда?
– За покупной, сказал. Вы же сами его отправили.
Старшина пожевал усы:
– Это так, посылали, да только что-то скоро он собрался. Больше он ничего не говорил?
– Нет, не говорил. Да что случилось-то? – всполошилась Софья.
– Ничего не случилось. Если Емеля появится, кликнешь нам. Да смотри, не предупреждай! – пригрозил кулаком казак. – А то выпорем на сходе или выгонем вас из станицы. Поняла ли?
Когда казаки ушли, Софья сползла по стенке на пол и горько заплакала.
Дороженька вторая. Глава 1
«По неволе иль по воле
Мчится он в ночную мглу?»
Народная песня.
Из Казани вниз по Волге по заволжской дороге летит ямщицкая тройка. Слышны лишь топот копыт по сухой дороге да храп лошадей. Пассажир, дремавший в коляске, выехал ранним утром, когда солнце лишь посинило окраек неба. А встал он и того раньше. Оделся, посмотрел на свой брегет – 6 часов. Часы отзвонили мелодию и стихли. Мужчина сел к письменному столу, очинил перо и стал писать письмо Фукс, гостеприимной хозяйке, которая привечала его в Казани: «8 сентября 1833 года. Милостивая государыня, Александра Андреевна! С сердечной благодарностью посылаю вам мой адрес и надеюсь, что обещание ваше приехать в Петербург не есть одно любезное приветствие. Примите, милостивая государыня, изъявление моей глубокой признательности за ласковый приём путешественнику, которому долго памятно будет минутное пребывание его в Казани. С глубочайшим почтением честь имею быть…»