- Ойц, и кому достанется этот «цветочек аленький»?- Михаил
хохотнул, обнажив крупные зубы в доброй улыбке.- Умеешь, ты,
Руська, настроение поднять. Повезет какому-нибудь дураку.
- Чего это дураку-то сразу?- вскинула брови, отрываясь от
подписания ведомости.
- Для гармонии. Ты умница, красавица. Он, получается, дурак
неприятный,- хлопнул меня по плечу оператор и, обернувшись в
дверях, добавил.- Завтра утром в шесть на аэродроме. Не
опаздывай.
- На мой век дураков хватило,- едва слышно простонала, пряча
деньги в кошелек и направляясь к выходу.- Лучше уж одной.
- И то верно,- поддакнула бухгалтер, вздохнув о чем-то
своем.
- Я же говорила,- повторила в сотый раз Люсьена, упаковывая
платья и брюки в объемистые чемоданы.- Вот прямо чувствовала,
что-то не то с этим Андреем. Он мне сразу не понравился.
Я задумчиво складывала блузки, сразу отбирая одежду для поездки,
отрешенно разглядывая разгромленную спальню.
После редакции успела заглянуть в салон красоты и привести себя
в товарный вид. Щедрые командировочные жгли руку, не удержалась и к
одному из платьев купила босоножки на шпильке.
Пока порхала по городу, чувствовала легкость и эйфорию. Но
подойдя к дому, поняла, что сама не смогу зайти. Меньше всего
хотелось видеть бывшего, как теперь себя вести, я так и не решила.
На плечи, словно, свинцовая плита легла, едва давая дышать.
Позвонила Люсе, и подруга, бросив все дела, сразу примчалась,
выслушала и эмоционально одобрила мое желание послать Андрея далеко
и надолго.
Квартира встретила пустотой и вылизанной аккуратностью.
Порадовавшись открывающимся перспективам, мы с ней выпили на кухне
по рюмке коньяка, понимая, что сидим здесь в последний раз. В
спальне и намека не было на недавнее присутствие другой женщины.
Все идеально убрано. Не видела бы собственными глазами – не
поверила.
Зачем ему таиться? Ждет первого шага от меня? Решил, что я
первая решусь на разрыв. Хочет остаться для всех жертвой
жестокосердной сожительницы? Вечное его желание казаться «белым и
пушистым». Как надоела вся его «игра на публику»!
Умягченные хорошим коньяком мысли медленно плыли в голове, руки
механически сворачивали любимые вышитые собственными руками платья.
Короткое цвета кофе с молоком, с прозрачными рукавами, с верхним
чехлом из сетки до щиколоток, расшитой гладью крупными синими и
золотистыми листьями и белыми орхидеями. Другое темно-фиолетовое
шелковое мини с сеткой в пол, расшитой в той же манере золотыми
перьями и черным бисером.