- Ррра! – отозвались на крик.
- Твою ж мать… - Воробья швырнуло на
пол. Плечо пронзило болью, и колени тоже. А шар вновь подбросило, и
новый удар был сильнее старого. – Твою ж мать!
- Рррых!
Мощнейший удар сотряс голову.
- Они должны были выбрать другую! –
взвизгнула Снот, когтями впиваясь в стену. – Должны были…
А Воробей подумал, что, когда все
закончится, он даст кошке хорошего пинка. Если выживет,
конечно.
Глава 4. Троллий мяч.
Юленька устала быстро, Алекс же все
шел и шел. Шел и шел. И на нее не оглядывался, как будто бы ему все
равно: идет Юленька или нет. Хоть бы слово сказал!
Одно-единственное словечко! Чтобы не так тихо… не так жутко…
Серость сгущалась. Камень становился
мягче, пока не превратился в болото. Желтовато-бурое, комковатое,
оно напоминало кисель, два дня простоявший на солнцепеке.
Желатиновая жижа мягкими губами обхватывала ноги, а выпускала
нехотя, со всхлипом. И нити-сопли тянулись следом.
Мерзость какая!
Сделав десяток шагов, Юленька
решительно сказала:
- Я дальше не пойду!
И села на круглый гладкий валун.
Мама постоянно повторяла, что свою
позицию следует обозначать четко.
Алекс остановился, но поворачиваться
к Юленьке не стал. Он разглядывал болото и думал о чем-то, хотя
мама была уверена, что думать Алекс не умеет, потому как ему
незачем, у него родители богатые. А у Юленьки, значит, не такие
богатые и получается, что ей-то думать надо.
Но вот не думалось. Просто совершенно
не думалось!
Будь здесь мама, она бы точно
сказала, куда идти и что делать. Но мамы не было, поэтому Юленька
сидела, разглядывала болото и жалела себя.
- Крышкина-Покрышкина, если ты
отдохнула, то давай дальше двигать.
- Я же сказала: я дальше не
пойду!
- Почему?
- Потому… потому что! Тут же болото!
И мы утонем. Или нас сожрут. Или сначала мы утонем в болоте, а
потом нас сожрут.
Болото булькнуло, соглашаясь с
Юленькой.
- Нас и тут сожрать могут, - спокойно
возразил Алекс, перекидывая рюкзак на другое плечо. – Было бы кому…
ты лучше на небо глянь.
Юленька глянула и обомлела:
каменистая поверхность собиралась складками, выпускала смолянистые
нити, на которых вздувались крупные, тонкостенные шары.
Мыльные пузыри на трубочке. И снежная
буря заперта в прозрачных стенах, бьется-рвется, прорывается.
Шар беззвучно лопнул, обсыпав Алекса
мелкой трухой.