- Ты уверен? – недоуменно протянула я.
Мужчина присел над поваленной березой в том месте, где лежала
бабушкина голова, потом сделал «бросающий» жест, потер лоб и
утвердительно кивнул:
- Да, только я думаю, она тогда еще не лежала, а сидела, когда
бросала.
- Но, зачем?
- Чтобы не нашли… Или нашел тот, кому надо было найти, –
нахмурился мужчина и достал пачку папирос.
Я тоже присела на березу и поднесла к глазам, как маятник
болтающуюся на шнурке, бабушкину цацку…
Первый раз я заметила бабушкино украшение совсем в «глубоком»
детстве. Было мне года четыре и, возможно та «картинка» стала моим
первым осознанным воспоминанием… Помню, сидела я тогда в
наполненном теплой водой и мыльной пеной тазике, стоящем на банной
лавке, а бабушка сосредоточенно царапала мочалкой мой живот. Мне
было и скучно и немножко больно. Поэтому, чтобы хоть как то отвлечь
ее от «экзекуции», я потянулась к выскользнувшей через разрез
бабушкиного платья «кругляшке на веревочке»:
- Бабушка, что это?
- Да так, просто цацка, – ответила она, и быстро перехватила
свободной от «орудия пытки» рукой мою растопыренную ладошку.
И была в этом ее поступке какая-то фальшь, даже мне, почти еще
младенцу заметная. Какое то несоответствие между пренебрежительным
«просто цацка» и испуганной реакцией на мой «отвлекающий маневр». Я
это цепко запомнила и все последующие годы внимательно фиксировала
наличие медальона на бабушкиной длинной шее… Не обнаружился он
только один раз, пятого ноября 94-го года…
Накануне, мы с одноклассниками залезли в заброшенный на окраине
деревни дом, чтобы оборудовать его под «штаб-квартиру» предстоящей
игры в «Казаки-разбойники». Была у нас такая навязчивая мечта:
вызвать на «принципиальное сражение» класс, старше нас на год. То
ли мальчишки там были особо драчливые, то ли девчонки с более
длинными ресницами, но не ладили мы жутко с этим 3 «А»… Бабушка
тогда, на утреннем автобусе, укатила в районный центр по каким-то
своим учительским делам, а меня предоставила заботам Катерины
Ивановны. Вот из ее-то директорского кабинета я и слиняла,
воспользовавшись временной отлучкой последней и забыв на стуле свой
увесистый портфель.
Сам дом нас «не впечатлил», трусливо спрятавшись за закрытыми
ставнями и огромным навесным замком. Пришлось довольствоваться
просторным надворным сараем, наполовину забитым каким то хламом. С
огорода мальчишки притащили облезлый «командный» стол и из
чурбачков и досок соорудили лавки. Нам же, как их верным
соратницам, осталось лишь навести марафет… Но, как раз в тот
момент, когда мы с Надей Чернышевой обследовали на предмет воды
заброшенный огород, из-за соседского забора раздался грозный
старческий рык: