- Это кто там лазит по чужому двору?! Сейчас вот возьму берданку
и посмотрю через прицел внимательнее!
Мы с одноклассницей, никак не ожидавшие досрочного начала
военных действий, переглянулись и бросились наутек, причем в
противоположных направлениях. Я решила «перемахнуть» сразу на
хозяйственную дорогу, а Надя – предупредить остальных о готовящейся
облаве. Почему мне приспичило бежать именно в ту сторону, помню
точно: крик такой силы, по моему мнению, должны были услышать даже
на противоположном конце деревни. А значит, предупреждать кого то
было излишне.
Резво перепрыгивая через островки подмерзшей травы и тепличные
развалины, я, хотя запоздало, но, все-таки нашла воду, рухнув с
разбега в заросший лопухами старый колодец. На мое счастье, он
оказался неглубоким. Видимо, водная жила проходила через это место
довольно близко к поверхности земли. К тому же, порядком заиленным.
В результате моего везения, в ледяную воду я погрузилась лишь по
пояс, но, все равно, вымокла насквозь при падении… В первый час, не
обращая внимания на сильную боль в плече, я громко звала на помощь.
Сначала взывала к «дяденьке с берданкой», потом к одноклассникам, к
подло брошенной мной Катерине Ивановне, и, уже совсем охрипнув, к
бабушке. Нашли меня часа через три, уже без сознания, намертво
вцепившуюся окоченевшими пальцами в прогнивший сруб… Но, на
следующий вечер, пробуждение мое было очень приятным. В том смысле,
что я разлепила глаза в собственной мягкой постели, хоть и под
невыносимую вонь от скипидарной мази. Повернув голову, увидела
сидящую рядом на стуле бабушку и, неожиданно хриплым басом
натренированно отметила:
- Бабушка, а где твоя цацка?
- Ну, вот и славно. Узнаю прежнюю Ветвяну, - услышала откуда то
сверху дрогнувший голос Катерины Ивановны, а бабушка, в первый и
последний раз на моей памяти, не стыдясь, заплакала:
- Валяется где-то… цацка…
Бабушка…
- Валяется где-то цацка…
- Что ты говоришь? – оборвал мои воспоминания пускающий дым
Валерыч.
- А?.. Да так, ничего, – ответила я и, снова вынула из кармана
платок. Сначала запоздало вытерла им рот, а потом, перевернув
чистой стороной, за шнурок опустила туда бабушкин медальон. Бережно
завернула его и сунула обратно в карман. – Пойдем, Валерыч. Больше
мне здесь делать нечего…
У моего дома, мы с Валерычем, уставшие и притихшие, сидели на
лавочке и, смакуя смородиновый час из термоса, подводили итоги
дня.