- Большая девочка, – пробормотала растерянная Катерина Ивановна.
– И когда только вырасти успела… Но, знаешь, по правде говоря, тебе
идет. Ноги у тебя прямые и длинные, такие же, как сама… Какой у
тебя рост?
- Всего то метр, семьдесят шесть, – скромно потупилась я.
Женщина сняла с моей спины руки, глянула на бабушкино фото и
вынесла строгий вердикт:
- Переросла уже Нилу на семь сантиметров. Я ее в школьном
медпункте измеряла. И рост и вес. У нас тогда, три года назад, при
моих метре пятидесяти восьми, он получился почти одинаковый. В
смысле, вес… Но, фигура у нее была, как у молодой и, что обидно,
ела ведь все подряд, не взирая на калории, прости Господи… А какой
у тебя, – стыдливо скосила она глаза на мою грудь. – здесь
размер?
- Четвертый… А что, вы с бабушкой и бюстами мерились?
- Ох, что же это я?! – густо покраснев, пропела Катерина
Ивановна. - Ты ведь ко мне на ужин пришла, а я тебя уже
ностальгировать увлекла, на голодный то желудок. Пойдем за
стол…
Время на кухонных часах-чайнике показывало без четверти
одиннадцать не то вечера, не то ночи. Мы с хозяйкой застолья, уже
почти прикончившие вкуснейшего сазана в сметане, грибочки с луком
и, заметно убавив на тарелках разные другие разносолы, поднимали
очередные рюмки малиновой наливки. На душе моей было спокойно и
уютно. Как будто «выпендрежный» Катерины Ивановны камин согрел не
только продрогшие за этот длинный день конечности, но и всю меня,
без остатка. Вот она, магия огня…
- А, давай, Ветвяна, выпьем теперь за любовь. За ту, что была и
за ту, что будет. Тебе Нила не рассказывала, как мы с ней
познакомились?
- Не-ет, – стараясь сделать женщине приятное, протянула я.
- Ну, так слушай, – радостно хлопнула меня по руке «благодарная»
рассказчица. - Я тогда только овдовела. Каждый день на кладбище
бегала к своему Сёме на могилку. У нас с ним был счастливый брак –
учительский. Мы оба по распределению сюда из Тобольска приехали. Он
– свою историю преподавать, а я – литературу и русский… Нет, она
тебе точно не рассказывала? – еще раз уточнила Катерина
Ивановна.
- Нет. А, если и рассказывала, то я уже забыла. Так что дальше
то было? – кивнула я, уже приготовившись сравнить две версии одного
события: бабушкину - лаконичную и Катерины Ивановны – с книжным
драматизмом.
- Так вот, иду я как то по дороге с кладбища домойи думаю:
«Зачем мне жить то теперь на свете, если любимого моего рядом нет.
Некому меня больше приголубить и ободрить». И так меня пробрало,
что, забыв про сына своего, тогда еще мальчишку совсем, я решила с
собой покончить, и побежала, сама не своя к речке через поле.
Бежала я, бежала, пока не увидела на берегу твою бабушку. Она
какие-то травы собирала. Мы с ней на тот момент мало были знакомы.
Когда она к нам в школу приходила устраиваться, еще к прежнему
директору, я ее только и видела. Ну, и мне стало стыдно при почти
незнакомом человеке счеты с жизнью сводить… А потом мы
разговорились…