- Выспись хорошо и, я тебя умоляю, аккуратней завтра на трассе!
- назидательно изрекла подруга, заглянув в мое открытое боковое
окно. Она уже вышла из машины и сейчас искала в сумочке ключи от
своей квартиры.
- Юлия! Ты мне вовсе не мать и мне вообще двадцать пять, - не
очень умно захихикала я получившейся рифме и чмокнула подругу в
подставленную щеку. Такси осторожно тронулось, выбираясь из
лабиринта припаркованных на ночь машин и хрупкая Юлькина фигурка,
стоящая под фонарем, вскоре исчезла из виду. На миг в голове
промелькнула мысль: «А ведь я ее больше никогда не увижу», тут же с
протестом изгнанная: «Что за глупость! Еду то я всего на два
дня»...
- Интересная у вас подруга, - подал голос водитель, с
придыханием добавив. - эф-фектная.
- Ну, так, королева.
В кармане жакета требовательно завибрировал телефон. Я поднесла
аппарат к глазам - из мерцающего голубым светом окошка на меня
устало смотрело лицо вызывающего абонента. Ничего себе так лицо:
русые волосы с ранней проседью и глаза с выражением вселенской
озабоченности за стеклами модных очков. «АНДРЮША», черными буквами
внизу экрана.
- О-о, только не сейчас, дорогой. Только не сейчас...
Телефон полетел в открытую сумку, где тут же обиженно затих. А
я, откинувшись на спинку сиденья, подставила лицо прохладному
ночному ветру и закрыла глаза...
Наш с Андреем служебный роман, буйно расцветший розовым кустом
почти полтора года назад, уже давно зачах и облетел. Осталось лишь
чувство досады, не на него, на себя, да еще привычка, прочная из-за
вынужденной необходимости видеть друг друга иногда по семь дней в
неделю. А начиналось все очень динамично...
В Тюмени, да и в области, фигура Андрея Бурова была известна
всем, кто хоть изредка смотрел региональное телевидение. Молодой
многообещающий журналист специализировался на «белых пятнах»
истории края. По этому, еще будучи студенткой ТГУ, я часто
наблюдала его шумные появления на своей родной кафедре краеведения.
Там мы с ним и познакомились. Точнее, вынуждены были это сделать
после того, как сошлись в нешуточном «научном диспуте». Андрей в то
время снимал сериал о сибирских кладах, а я как раз дописывала свою
дипломную про исчезнувшее золото Колчака. Завкафедрой краеведения,
благообразная Мария Тимофеевна, зашла в кабинет как раз в тот
момент, когда я предложила этому «искателю сенсаций на свою п...»
(мои слова) и «патриоту глубинки» (твердое мнение Марии Тимофеевны)
взять лопату, зарыть на своем огороде золотую фиксу и снять
очередную серию под названием «Тайный схрон большевиков». Андрей,
не ожидавший такого непотребства со стороны дилетантки, открыл было
для достойного ответа рот, но увидев остолбеневшую старушку, лишь
красноречиво хлопнул дверью... А через месяц пригласил меня, уже
дипломированного историка-краеведа на работу в качестве редактора
своего телепроекта. Мне тогда, окрыленной верой в романтические
идеалы, показалось, что это поступок сильной личности. Я готова
была горы свернуть, чтобы быть ему хоть чуточку нужной и, чего
греха таить, желанной...