- Конечно, заживет, но не скоро… Тебя как звать то? – запоздало
решила перейти ко второму уровню отношений женщина.
- Вета.
- А меня, значит, Гильда, можно, без «тетушки»… А из каких ты
мест, Вета? – с расстановкой произнесла она, склонившись над моим
коленом. Я же, уловив в ее тоне настороженность, констатировала:
«Все-таки проверили мою сумку»… Так и не дождавшись ответа, женщина
с радикулитным «охом» распрямилась. – А, впрочем, не мое это дело.
Пусть Его сиятельство сам разбирается, – и, уж совсем для меня
неожиданно, широко расплылась в улыбке…
Пока я поглащала нехитрую, но очень вкусную кашу, приправленную
жареным луком и каким-то темным мясом, с удовольствиемзапивая все
это благолепие молоком, в царстве Гильды произошли разительные
перемены. Абрамка и Тук исчезли еще до моего возвращения из
купальни, и комната постепенно стала наполняться совершенно новыми
людьми, сразу же приступающими к своим повседневным обязанностям.
Две молоденькие девушки, щедро украшенные веснушками и похожие друг
на друга, как сестры, доставали из стоящего в углу мешка, по-моему,
картошку. А женщина лет пятидесяти, чуть, моложе самой Гильды, с
шикарной косой, скрученной под косынку, готовилась месить тесто.
Последним с улицы зашел смазливый невысокий парень, в котором я,
почему-то сразу, определила местного «официанта». Было в нем что-то
лакейски снисходительное. Он, в отличие от других, уже вовсю
занятых делами, по-хозяйски шлепнулся ко мне за стол:
- Гильда, это кто, новая твоя помощница? – надменно меня
разглядывая, поинтересовался он.
- Много будешь знать, быстро облысеешь, – осекла та парня. –
Тебе что, делать нечего? Так иди, серебро почисти, – и кивнула в
сторону массивного буфета, наполненного, видно этой
«привилегированной» посудой.
Парень хмыкнул, но тут же подчинился и, в доказательство, из
буфетного угла вскоре послышался звон доставаемых частей сервиза.
Девушки тихо захихикали, а я мысленно показала Гильде большой
«оценочный» палец.
Вскоре по внутренней винтовой лестнице спустился Тук и,
обменявшись с хозяйкой кухни несколькими фразами, выжидающе
развернулся ко мне. Я невольно тяжело вздохнула и, одаренная
напоследок внимательным взглядом Гильды, прихватив жилет и сумку,
пошла за ним к лестнице.
Медленно поднимаясь, мы минули первый, просторный со столом
буквой «П» этаж, затем второй, с высокими книжными шкафами и,
наконец, свернули с лестницы на нужном нам, третьем. Он, видимо,
был отведен под личные покои графа и, в отличие от двух нижних,
поделен на несколько комнат. Первая из них, как ранее выразился сам
Его сиятельство, «проходная», мне, и предназначалась. Выглядела она
скромно, но чисто и, вполне могла бы сойти за комнату слуги
богатого хозяина. Хотя, кто его знает, может быть, ради меня из ее
такового и выселили. В левой ее от двери части, вдоль обитой
деревянными рейками стены, стояла кровать, застеленная старым
ковровым покрывалом. Напротив, находился, опять же, угловой камин
(традиция, что ли у них тут такая, углы каминами заполнять), а
между камином и кроватью, под узким мозаичным окном, «расставил»
кривые ножки маленький резной столик с керамическим тазом, кувшином
и льняным полотенцем, аккуратно сложенным в углу.