— Высоко, только работу никто не отменял. — Первая папка встаёт
на место.
— Что происходит между вами и Владом?
— Если скажу, вы прекратите сюда ходить? — Я смотрю на
Дальского, прикидывая насколько могу ему верить.
Раньше привычки врать за ним не водилось. Хотя, раньше он и не
был со мной таким разговорчивым.
— Возможно.
Его лицо на уровне моих кроссовок, но даже это уже не смущает.
Проще смириться с фактом его постоянных набегов, чем нервничать от
каждого из них. Что там сказала Зара? Что Дальский меня хочет?
Ну, конечно! Просто жаждет, глядя на меня исключительно с
исследовательским интересом. Без подтекста.
— Сейчас спущусь, — тяжёло вздыхаю я и тянусь поставить
последнее дело.
Достать не получается, а спускаться, двигать стремянку и
громоздиться обратно откровенно лень. Поэтому я опираюсь коленом о
полку и рывком впихиваю дело между двух других. Отлично!
Только стремянка не выдерживает издевательства. Опасно
накренившись на одну сторону, она скользит этими чёртовыми
колёсиками по полу и я впустую взмахиваю руками, пытаясь вцепиться
в стеллаж. Опять же нет гарантии, что в этом случае меня этим же
стеллажом и не накроет, но теперь об пол я ударюсь хотя бы спиной,
а не головой.
И я закономерно лечу вниз, зажмурившись, но удара не
происходит.
— Ольга Александровна, вы решили так оригинально самоубиться? —
насмешливый голос Дальского выдёргивает меня в реальность и я
открываю глаза, осознавая себя у него на руках.
Хорошая реакция, не зря столько лет тренируется.
— С чего бы это? — ворчу я. Хочется уже слезть с его рук, но
дёргания ногами никогда не выглядят прилично.
— Из-за своего проигрыша? — демонстрирует осведомлённость
он.
Я очень зря перевожу взгляд на Дальского. Айсберг в его глазах
больше не вымораживает холодом, скорее обжигает, притупляя во мне
инстинкт самосохранения. В голове внезапно пустеет, а по спине
пробегает толпа мурашек.
— Владислав Викторович рассказал? — пытаюсь нахмуриться я. У
Дальского же даже дыхание не учащается ни от моего веса, но от чего
другого. — Меня можно отпустить.
— Конечно, — соглашается он и садит меня…
...на стол.
Оставшиеся папки с личными делами красиво летят на пол, веером
усеивая площадь в пару метров, а я не сдерживаю стон. Да сколько
можно-то? Уже даже не смешно.
— Неприятно, — хмыкает Дальский, но меньше всего я ожидаю, что
он присядет на корточки, помогая мне собрать стопку обратно.