Молчание, повисшее между нами, нарушил Дрикер, приблизившийся к
нам и сплюнувший за борт, сморщившись при этом, словно от дурной
выпивки.
– Вы бы, госпожа, поменьше бы в этом наряде на палубе ходили, _
проговорил он со своим извечным кислым выражением лица, кивнув
куда-то в сторону ланиных брюк. – А то народ-то всякий тут, кого уж
там господин Эрт набрал.
– Я тоже участвовала в подборе экипажа «Вестницы», – напомнила
Лана, и уши ее при этом покраснели. – И я не понимаю, каким
образом...
– Да обыкновенным образом, – вздохнул капитан. – Я вам и то, еще
в Крюстере говорил, что не женское это дело, на корабле ходить, да
еще среди толпы такого, откровенно говоря, отребья.
При этом он понизил голос, чтобы двое матросов, сматывавших
какой-то канат под ободрительную ругань боцмана, его не
услышали.
– Сорок мужиков на корабле, да еще солдат десяток, – продолжил
он, вздохнув. – А вы эдак-то вот…
– Я полагаю, ваша команда знает, что я офицер экипажа, и что
непочтительность ко мне в походе наказуема, – проговорила Лана,
чеканя каждое слово. – А если не знает, то разве не ваше дело эту
мысль до них донести?
– Да я что? – стушевался Дрикер. – Я только вашего ради
спокойствия.
Он снова сплюнул за борт и направился торопливыми шагами к
боцману‚ отдавая ему какие-то малопонятные указания на морском
жаргоне.
– Решать он за меня будет, что мое дело, а что не мое, –
раздраженно проговорила Лана себе под нос.
– А в самом деле, обязательно вам было плыть самой? – раздался
вдруг рядом веселый голос Эрта, поднимавшегося по трапу из трюма и
с удовольствием потягивавшегося. – Вы слишком прекрасны, чтобы так
рисковать своей жизнью.
– Вы все сговорились, что ли?! – бросила Лана и загрохотала
каблуками сапог вниз по трапу, так что молодой судовладелец едва
успел посторониться.
Он взглянул на меня с недоумением. Лана ему, кажется, нравилась,
но он никак не мог выдержать с ней правильный тон. Я только развел
руками и покачал головой.
***
Вслед за этим потянулись длинные одинаковые дни, наполненные
дождем, теснотой, качкой, запахом смолы и напряженным ожиданием
худшего. Как главному защитнику корабля от возможного нападения,
мне полагалось как можно больше времени проводить на палубе. Я
договорился спать по три часа ночью и еще столько же днем. При этом
днем во время моего сна на палубе всегда была Лана, а ночью
усиленный караул из солдат Морионе.