Перевязанная как тюк, жестоко
избитая девушка лет двадцати – двадцати трех. Черные волосы, рост
чуть выше среднего, крепкие мышцы опытного бойца. Из серьезных ран
– распоротое бедро и глубокий разрез вдоль ребер. Повязки наложены
кое-как, так что раны продолжают кровоточить. По крайней мере, это
то, что я могу рассмотреть со своего места. При условии, что это
все имеющиеся повреждения, и если бы я занялся ею в течение
ближайших двух часов, вылечить девушку было бы несложно. Вот
только делать этого я не буду. Не знаю, какие на неё у Рвача планы,
но сомневаюсь, что её они порадуют. Иногда лучше позволить пациенту
умереть…. Лучше для него самого. Особенно если пациент –
молодая женщина, девушка или девочка. Эту истину за время своего
общения с бандой Рвача я успел неплохо выучить. Да и подставляться
под наказание за смерть Трёхпалого, спасая при этом Клыка, мне
совершенно не хотелось. Так что - без сознания я, без сознания.
Простите меня, леди, кем бы вы ни были…
Приняв такое решение, я совсем было
собрался погрузиться в медитацию для наиболее достоверного изображения
полутрупа, - а что поделать, Трехпалый будет помирать еще часов
шесть минимум. Просто так валяться все это время достаточно сложно,
а в медитации время летит быстро и главное - сохраняется полная
видимость бессознательного состояния. Но тут неожиданное
происшествие заставило меня резко поменять свои планы.
Нет, ничего сверхъестественного.
Просто избитая пленница немного не вовремя или, как раз наоборот,
очень вовремя для неё, очнулась. С тяжелым, каким-то утробным
стоном, она дёрнулась от боли, её голова немного повернулась так,
что я увидел лицо жертвы. Обычное, в общем-то, лицо… высокие скулы,
немного курносый нос, четкая линия бровей, чуть узковатые губы. Не
красавица, но могла бы быть очень симпатичной, не будь она столь
сильно избита. Но дело было не в этом.
Я знал это лицо. Точнее, я знал
девочку, которая, доживи она до возраста пленницы, могла бы
выглядеть точно так же. И позволить погибнуть той, что выглядела
чуть повзрослевшей копией Тальки, я просто не мог. Точно так же,
как не мог оставить её в лапах Рвача и его подельников. А значит,
план следовало менять. Менять немедленно, пока у меня были хоть
какие-то шансы спасти эту незнакомую мне девушку. Я был обязан это
сделать. Хотя бы в память о Тальке, спасти которую мне не
удалось.