— Да как так то? — вытаращил глаза мини-Делон. — Да там гридиентов на зелья на бешеные мульены хранится, хозяйка!
— Плевала я! Этой жути в моем доме быть не должно! Выполняй!
— Тож ущербу какого мы понесе-е-ем… — принялся сокрушаться Алька, но таки пошел. — Это ж каки деньжищи на ветер!
— Это что же там за ингредиенты такие ценные? — блеснул любопытными глазами Данила. — Рогнеда была ведьмой старой, богатой и опытной, и у нее и правда могло чего редкого и дорогущего заваляться.
— Если ты сейчас мне скажешь, что не брезгуешь в своих магических фокусах использовать человеческие части тел, то можешь сразу выметаться отсюда! — предупредила я.
— Успокойся, василек, подобное из разряда слишком темного и для меня. Я же еще тогда, в тоннелях, говорил, что людей ради магии мочить считаю пережитком прошлого и тупостью, граничащей со склонностью к суициду. Не те уже времена, чтобы эдакое с рук сходило безнаказанно долго. Но вот в книженцию Рогнеды я бы заглянул и даже изучил обстоятельно. Дашь, василек?
— Ты меня втягиваешь в дела неподъемные, а я тебе давать должна?
— Не, насчет вот прям давать тут не должна, конечно. Тут уж исключительно по твоему горячему желанию, которому я с радостью пойду навстречу к нашему общему удовольствию.
— Блин, ты опять словоблудом занялся! Делать что будем?
— То есть ты всерьез согласна попробовать помочь Бакшеевой?
— Ну а как иначе? Это же немыслимо, вот так страдать, как она. Еще и будучи и так больной. Вот, кстати, а вылечить ее разве нельзя при помощи волшебства?
— А разве она сама этого хочет, василек? — вздохнул Данила, отходя от меня. — Она тебе свое единственное желание четко озвучила.
Так и есть. Соединиться со своим погибшим ребенком в посмертии. Для кого-то и это, выходит, хэппи энд.
— Ясно. Но все равно, как же бесконечно жаль. — Я зависла на несколько секунд, размышляя. — Слушай, а явления Маргариты матери как-то связаны с ее состоянием?
— Верно мыслишь, василек, — кивнул ведьмак. — Чем ближе Наталья Николаевна к той стороне, тем тоньше грань и активнее восприятие посмертного всего. К тому же три года — это некий срок, за который неупокоенная душа успевает набраться силы, чтобы смочь являться кому-то и общаться.
— То есть призраки с возрастом сильнее становятся?
— И сильнее, и очень меняются. А вот с таким анамнезом, что у Маргариты этой, через пару-тройку поколений в такую жуть есть все шансы переродиться, что мама не горюй! Людей сможет пачками мочить.