Так и в этот раз: ложь была среди слов допрашиваемого, но вытащить её будет ой как тяжело.
Юрьевский попросил у лакея стакан воды и приступил к выяснению точек обмана:
– Куда вы ушли после бала?
– По делам особенной важности, – новое облако дыма со вкусом новозеландского табака и надменное неуважение. Прямо Грейг отвечать не собирался.
– Мария Белозерская получила записку с указанием вашего места нахождения и помчалась проверять, – Лев Георгиевич сделал паузу, наблюдая за реакцией жениха. Он уже выяснил, что послание написал тот же паренёк, что и передал его. Но вот лица человека, который диктовал, мальчик не видел. Даже голоса не помнил. И он точно не врал.
Грейг сглотнул:
– Это не имеет отношения к гибели девушки.
– Это решать мне.
– Вы не можете ничего решать! Вы простой жандарм полицейского управления! – Грейг усмехнулся и надменно пригубил из своего стакана.
Лев Георгиевич поднялся, подошёл к допрашиваемому и первым молниеносным движением выбил из его рук сигару. Вторым – вытащил из кресла и уложил высокоблагородной мордой в персидский ковер:
– Семь суток в застенках Крестов и станешь разговорчивее соловья, – прошипел в ухо Грейгу, с наслаждением надавливая на ухоженное и немного пьяное лицо.
– Да она б никогда не узнала! Один раз всего-то! Просто короткая ночь перед свадьбой! Все ж так делают! – проскулил усатый.
Следователь сплюнул вкус селёдки рядом с носом врущего. Но вонь была небольшая, значит и сам говоривший верил в свою же ложь.
– Видел Марию после бала?
– Нет! Клянусь! – ни щепотки перца.
– Убил закрытыми глазами?
– И пальцем не тронул!
Лев Георгиевич облизал губы. Сергей Грейг не врал. Не трогал. Не видел. Можно вычеркнуть его из списка подозреваемых.
– Что-то ещё о вашей невесте я должен знать?
– Она посещала собрание революционеров!
– Белозерская?! Зачем это ей?
– Дурью маялась. Интересно… Любовник у неё там…
И тут вернулся лакей со стаканом воды. Кашлянул и приставил к горлу Льва Георгиевича холодное лезвие десертного ножа.
Юрьевский отпустил Грейга и поднял руки. Десертным ножом ему горло навряд ли перережут, но вспылил он, действительно, зря.
– Я вас по судам затаскаю, господин следователь, – пригрозил Сергей Грейг, одергивая рубашку и поправляя манжеты. И даже воротник до последней пуговицы застегнул. А волосы небрежно откинул назад, усы свои европейские подкрутил.