Дверь позади стойки библиотекаря открывается, и в зал входит мисс Салливан со стопкой книг в руках. У нее такая теплая улыбка.
– Здравствуй. Чем могу помочь? – спрашивает она и кладет книги на стойку.
«Спрячьте меня», – хочется взмолиться мне. Просто позвольте мне укрыться от всего мира. Я больше никогда не хочу выходить наружу. Но разве могу я об этом просить? Я ничего не отвечаю. Я просто не могу.
– Заходи, – зовет меня она. – Запишись. – И женщина протягивает мне лист регистрации посетителей.
Я беру ручку, привязанную к папке за веревочку. Неуверенно сжимаю ее дрожащими пальцами, как китайскую палочку для еды, и царапаю кончиком бумагу. В регистрационном листе нужно проставить дату, имя, время и написать, откуда ты пришел. Это нужно делать каждый раз, когда переходишь из класса в столовую, из столовой в класс или в библиотеку.
Мисс Салливан смотрит на неразборчивые каракули, которые должны обозначать мое имя.
– Напомни, как тебя зовут? – ласково спрашивает она.
– Иден, – еле слышно отвечаю я.
– Хорошо, Иден. Откуда ты сейчас? – Эту графу я не заполнила.
Я открываю рот, но сначала не могу произнести ни слова. Мисс Салливан снова мне улыбается.
– Из столовой. Но у меня нет пропуска в библиотеку, – признаюсь я, чувствуя себя беглой преступницей. Смотрю на нее через стойку, и глаза застилают слезы.
– Ничего страшного, Иден, – спокойно отвечает та.
Вытираю глаза рукавом.
– Знаешь, кажется, у меня было средство от пятен, – женщина показывает на зеленые пятна на моей рубашке. – Зайдем ко мне в кабинет?
Она открывает дверцу за стойкой и пропускает меня внутрь, закрывая за нами дверь кабинета.
– Садись.
Мисс Салливан роется в одном из ящиков стола, вытаскивая ручки, карандаши, маркеры. В кабинете светло и тепло. Стол в углу целиком заставлен комнатными растениями. На стенах развешаны плакаты, посвященные книгам и библиотекарям. С одного из плакатов, самого большого, на котором крупными буквами написано «ЧИТАЙ», на меня смотрит улыбающийся президент с книгой в руках. На другом написано: «Комната без книг – как тело без души. Цицерон».
– Ага. Вот и он! – Женщина протягивает мне пятновыводитель-карандаш. – Всегда держу его под рукой. Я очень неуклюжая, вечно что-нибудь на себя проливаю. – Она с улыбкой смотрит, как я покрываю мягким кончиком карандаша пятна на рубашке.