— Лицо у вас опухло, сударь Белозеров, — язвительно заметил
новый император и уселся в кресло.
Я пожевал губы, подыскивая достойный ответ, но похмелье не дало
мне найти оный. Пришлось лишь возмущённо посмотреть на Корсакова,
который после того инцидента в Трёх сестрицах внешне заметно сдал.
Похудел, щёки ввалились, а волосы на голове стали выпадать. Уже
даже розовая плешка появилась. Она придавала ему довольно
благообразный вид, хотя, конечно, внутри Корсаков — та ещё мразь.
Но мразь идейная. За Империю он топил всей душой. Бывший князь за
время своего недолго правления сделал для простолюдинов, торговцев,
земледельцев и прочего люда гораздо больше, чем предыдущий
император.
Да и в нынешних условиях правителя лучше него было не сыскать.
Если бы Корсаков не выжил, то началась бы кровавая междоусобная
война, поскольку законных наследников престола не осталось. Поэтому
я и поддержал Корсакова, хотя был зол на него. Однако с течением
времени злость проходила. Тем более я собственными глазами видел,
как князь, рискую жизнью, хотел завалить Повелителя. А потом он ещё
начал говорить, что заодно и меня пытался спасти. Но так ли это
было на самом деле? Хрен его знает.
Я тяжело вздохнул. И тут вдруг мои мысли самым грубым образом
спугнул Яшка. Начав замерзать, он повернулся набок, подтянул ноги к
груди и громко испортил воздух.
Корсаков неодобрительно посмотрел на него и с толикой искреннего
изумления проговорил:
— Я до сих пор удивляюсь тому, что столь малый человек смог
изменить судьбу целой Империи. Не сумей он выдать себя за одного из
прихлебателей Повелителя, и всё — конец той Империи, которую мы
знали. Добро пожаловать в царство мертвецов.
— А я сразу понял, что он рано или поздно спасёт государство, —
приподнято произнёс я и усмехнулся.
— Однако план-то придумали вы, Иван, — не сдал принижать моей
значимости Император.
— Ага, подстраховался со всех сторон, ваша светл… то есть это…
всемилостивейший государь. Что-то должно было сработать. Я и на вас
рассчитывал, хотя вы со мной своими планами бессовестно не
поделились.
— Моё упущение, но оно и к лучшему. Повелитель следил за
главными фигурами, а пешку проворонил, — рассудительно произнёс
Корсаков и с болезненным любопытством посмотрел на посапывающего
Яшку. — Как всё-таки удачно всё сложилось. Рука божья, не
иначе.