Однако
здороваться за руку со мной, высокий и тощий мужчина, одетый в
деловой костюм, не собирался. Его узкие глаза шарили по моему телу
ища что-то видимое только ему. Наконец его взгляд остановился на
моей руке, брат Никодим резко наклонился, с шумом втягивая носом
воздух, обнюхал мою руку. Так же резко разогнулся, и
выдал:
— Отец
Николай у меня для Вас плохие новости, сей отрок не отмечен
бесовской печатью. Он чист.
— Отец
Николай! — папа приподнялся над столом — я не понял, объяснитесь.
Что плохого в том, что мой сын чист перед Церковью и
людьми?
Но
священник и сам с оторопью смотрел на экзорциста.
—
Потрудитесь объясниться Брат Никодим — священник задвинул меня, как
пушинку, к себе за спину отгораживая от Никодима, — и мне и его
отцу.
— Я
повторяю, — экзорциста не пронял грозный вид вопрошающего, —
мальчик чист, а это значит, что по городу где-то бродит
новоиспечённый колдун.
— Никто, ни
где, не бродит. — Папа возвышался над столом как скала, — Отец
Николай вы обещали привести специалиста! А это кто? Как можно быть
таким слепым? Мой сын самостоятельно снял с себя печать, он чуть не
погиб, но он снял, он справился.
— Ну и где
же стояла печать, — этого худого как палка Никодима ничего не
брало, зато в голосе добавилось язвительности и высокомерия, — да
будет вам известно, уважаемый Евгений Львович, за всю историю
Ордена Паладинов не было ни одного выжившего при снятии бесовской
печати. За тысячу восемьсот лет ни одного случая.
— Может
быть потому что среди несчастных не было истинных чародеев? — отец
тоже перешёл на язвительный тон, и у них не было слуг отмеченных
дланью Господа нашего Исуса Христа!
— Не
богохульствуй! — отец Николай поднял руку останавливая папу, —
София осенена благодатью Господней! Понабрались, понимаешь, у
англосаксов их ереси богомерзкой, это же надо длань господня, тфу.
Накладываю на тебя епитимью: отчитаешь сорок раз молитву вторую
Святому Архистратигу Михаилу.
— Благодарю
отче, исполню епитимью, — отец с благодарностью посмотрел на
священника.
Я же понял,
что опять часть жизни находится за гранью моего понимания, отца
только что избавили от некой неприятности, больно уж эмоциональный
фон от присутствующих соответствующий: от удивления дяди Саши до
готовности нападать Брата Никодима. Это что, собственно говоря
сейчас было.