— Брат
Никодим нужно верить людям, — отец Николай стал пенять экзорцисту,
— о своём проступке обязательно доложи Главе отделения, пусть он
определяет твоё наказание.
Брат
Никодим кивнул и смерив меня взглядом спросил ничего не выражающим
голосом:
— Где была
печать? Отрок.
— На левой
пятке по-моему — изображаю задумчивый вид, Никодим мне откровенно
не нравится, и я не собираюсь изображать из себя правильного
подростка, — или на правой, Василий ты не помнишь?
— На
пррра-а-вой хозззя-я-ин. — Кот проявился прямо за спиной
экзрциста.
В следующий
миг зрачки Никодим расширились до исчезновения радужки, тягучим
движением он шагнул вправо, приседая развернулся на колене. Когда и
откуда экзорцист достал пистолет, с длинным дулом, я не увидел.
Только пораженно хлопал глазами. Зато кот не оплошал. Василий, не
обращая внимания на направленный на него ствол, поклонился,
обмахнувшись шляпой и подметя последней пол:
— Добрррый
день Господа! Позвольте пррредставится. Я кот Василий, фамильяррр
моего хозяина Юр-р-рия из Р-р-рода Сер-р-ргевых.
— Брат
Никодим хватит! — от отца Николая ощутимо повеяло мощью, —
займитесь наконец мальчиком.
Никодим
молча поднялся и указав мне на стул, предложил присесть.
Хорошо, что
я после душа, видеть, как кто-то, усиленно нюхает твою ногу, то ещё
испытание. Закончив с обнюхиванием, экзорцист достал большую лупу,
блеснувшую в свете потолочного плафона яркой радугой, начал
осматривать мою ногу, нисколько не заботясь о комфорте одного
чародея. Крутил ногу, сволочь так, как будто она гуттаперчевая.
Достав с внутреннего кармана плоскую фляжку, накапал на
многострадальную пятку, хмыкнул и поднявшись произнёс:
—
Подтверждаю. Печать тьмы, в просторечии именуемая бесовской печатью
действительно накладывалась на мальчика. Место приложения правая
пятка. Есть остаточные эманации тьмы и реакция на святую воду реки
Иордан. Считаю, необходимым изъять ребёнка из семьи, феномен
реинициации без фатальных последствий, уникален, и подлежит
изучению Корпусом Паладинов.
— Да ты охренел, — отец подскочил
пружиной, ударил кулаками в стол, рюмки жалобно звякнув упали на
бок, так и не выпитая Васькой водка тонкой струйкой зажурчала в
наступившей тишине на пол.
Отец стоял,
со свистом вдыхая воздух, тяжело дышал, было видно, как он пытается
взять себя в руки. Ярость и ненависть сводили судорогами мышцы его
лица. Дядя Саша встал рядом с ним, тяжело уставившись на
экзорциста.