— Покупать
одежду долго, а у нас пострадавший сотрудник, машина в крови, лужа
крови под машиной. Камер здесь нет, но мало кого принесёт
нелёгкая.
— Что
скажет про нападение, и про свою некомпетентность. Почему не
присутствовали при вылете родителей.
Лицо
начальника охраны не изменилось, и он спокойным голосом уверенного
в себе человека пояснил:
— Форс
мажор, связанный со срочностью, и непредусмотренная задержка на
въезде, на терминале шлагбаум заклинило прямо перед нашей машиной.
Вот и застряли.
— Принято,
— я вынул свою старую армейскую форму, быстро переоделся решив, что
ноги можно и дома помыть. — Командуйте Сергей Петрович.
Выдвигаемся.
* * *
Две машины спешно покинули парковку,
взвизгнув резиной покрышек по гладкому полу. Воздух около одной из
колон подпирающих потолок заколыхался, выпуская из себя
неприметного серого мужчину с крысиной мордочкой, он обошёл место
схватки, подобрал дубинку незамеченную уехавшими, спрятал в боковой
карман серого сюртука. Крысиный нос дёргался из стороны в сторону,
пробуя вибрисами густой воздух пахнущий кровью и смертью.
Мужчина вздохнул, достал из
старинного сюртука неуместную для такого раритета телефонную
трубку:
— Госпожа
они не смогли его взять... Нет он живой, но ваш отец будет
недоволен... Трое из пяти мертвы... Да госпожа... Понял следить и
докладывать... Спасибо Госпожа, вы как всегда щедры.
Белый самолёт летел на запад, в ночь.
Такие же белые облака, простирающиеся сплошным полем, под крылом
самолёта, освещались красным закатным солнцем, от того ставшие
похожими на мёртвую марсианскую пустыню. Красный цвет нагонял на
неё тоску. Ми Сук провожала облака скользящим взглядом. Когда-то
давным-давно, её молодую девчонку этому учил инструктор в
Московском авиаклубе.
Господи, как же давно это было.
Сколько же прошло с тех пор? Лет семьдесят или больше? Она
вспомнила яркое московское солнце и голубое небо на планерной. В
тот солнечный день, юной девчонкой, отметила свой двадцать второй
день рождения, и подружка затащила её на ДОСАФовский аэродром, где
служил её парень. В память врезался старенький, фанерный самолёт с
двумя крыльями и красавец пилот со старорежимными усиками.
Какой же это год? по всему получается
тридцать шестой. Ми Сук не любила вспоминать время своей первой
молодости, свою глупость и свои ошибки, которые до сих пор болят
старыми ранами на дождь.