Он попытается ее найти, но…
— Не знаю. Вряд ли что-то хорошее, но на мире это не
отразится.
Глава 3. Переговоры
Никогда не делайте зла назло! Гадости
должны идти от души.
Девиз доброго человека
Меррон заснула. Она не собиралась спать, потому как спящий
человек, во-первых, беззащитен, во-вторых, не способен придумать
план побега, а в-третьих, из чувства протеста, но все-таки
уснула.
На полу.
Пол был холодным, а сон недолгим и муторным. Меррон опять от
кого-то пряталась, понимая, что прятаться бессмысленно, бежать
тоже. Но когда заскрипела дверь, Меррон вскочила, намереваясь
именно бежать… только нога затекла. И плечо. И вообще, как
побежишь, когда на твоем пути сразу двое, в железе и при
оружии.
— Не шали, — предупредил тот, который повыше. — Хуже будет.
Куда уж хуже?
Хотя… пожалуй, Меррон пока воздержится выяснять, пусть думают,
что она испугалась. И вообще надо вести себя так, как положено
вести женщине, попавшей в непростую ситуацию.
В обморок?
Или просто заплакать?
— П-пожалуйста, не трогайте меня! — Она заслонила лицо руками,
сквозь пальцы разглядывая визитеров. — Умоляю!
Получилось не слишком жалобно, и Меррон громко всхлипнула. А
слезы вот отказывались появляться…
— Да кому ты нужна, — буркнул второй, этот был без шлема, и
факел отражался в глянцевой его лысине. — Шевели копытами,
коза.
Коза… хоть бы кобылой обозвали, всяко благородное животное. А
коза — мелкая и бодучая тварь с вредным характером. Нет, козой
Меррон себя не ощущала. Она ссутулилась — благо, имелся опыт, — и,
обхватив себя руками, шагнула к порогу. Дрожь изображать не
пришлось. От холода Меррон трясло так, что зуб на зуб не
попадал.
— К-куда идти?
Узкий коридор. Темный. И нет креплений для факелов.
Следовательно, стражи постоянной тоже нет. Кому понравится сидеть в
темноте? Да и дверь надежна… на дверь Меррон оглянулась. С виду
толстая, такую ногтями не процарапаешь. И замок внушительного вида…
и вторая, которой заканчивался коридор, выглядит столь же серьезно.
Значит, отсюда сбежать не выйдет.
Откуда тогда выйдет?
Дверь открыли, Меррон втолкнули, и от грубого прикосновения она
сжалась. Влетела в комнату. Упала, благо, ковер был мягким. И
наверняка выглядела достаточно жалко безо всяких на то усилий.
— Вставай, предательница.
Малкольм не подал руки.
Ну и хрен с ним, Меррон сама не приняла бы. Она поднялась,
расправила юбки — дрожь не унималась, и, пожалуй, это было хорошо.
Пусть думает, что Меррон боится.