— Система ошибается.
Кормак возражает? Ладно, он нормально воспринял появление
Оракула из стены и в принципе не выказывает удивления, которое
должно бы быть, — это объяснимо. Если Оракул появлялся прежде, то
Кормак мог с ним встречаться. Но возражать…
— Накопленный массив информации позволяет системе создавать
прогнозы высокой степени точности.
А вот мне под взглядом Оракула неуютно. Взгляд этот лишен
выражения, так смотрит камера.
— Система отслеживает нахождение объекта в данной локации.
Система будет предупреждена при смене объектом места
пребывания.
То есть за мной следят, точнее наблюдают? И как к этому следует
относиться?
— Система не враждебна объекту. Система предлагает к реализации
сценарий ожидания с благоприятным прогнозом разрешения основных
конфликтов.
Что ж, иного варианта у меня все равно нет.
— Система испытывает затруднения в полноценной реализации
визуального модуля вследствие повреждения основных контуров. Время
контакта системы ограничено.
Пожалуй, это можно было бы счесть и предупреждением, и
извинением, и прощанием.
Он не стал уходить в стену, но просто рассыпался, причем песка
на ковре не осталось.
Иллюзия? Голограмма? Что это вообще было?
Визуальный модуль.
— Ваша светлость, надеюсь, понимают, что эта система не
вмешивается в дела людей? — вежливо поинтересовался Кормак, прежде
чем удалиться.
Намек на то, что к рекомендациям Совет в его лице не
прислушается?
И что за оставшиеся шесть дней сделает все возможное, чтобы
добраться до меня. Кормак не умеет проигрывать. А еще ему известен
крайний срок.
— Это вам, — сказал он, протягивая Сержанту сложенный вчетверо
лист. — Возможно, вы убедите леди проявить благоразумие. Или
проявите сами.
Я не стала спрашивать, что было в письме.
Глава 4. Тревожные дни:
продолжение
Менделеев долго доказывал своей
жене,
что на первом месте должен стоять
водород,
а не жена и дети.
Жизнь замечательных людей, или
Правда о мужских доминантах
Туман. Рыхлый, творожистый, непроглядный.
Он проглатывает звуки: всплеск весла, скрип древесины, увязшей в
мокром песке. Вздох человека.
И Тиссе страшно разжать руку, потому что она вот-вот потеряется
в этом тумане. Желтый корабельный фонарь давно потерялся, и теперь
Тисса, пожалуй, не могла бы сказать, в какой стороне осталось
судно. И как гребцы найдут обратный путь?