Перед смертью все равны. И Меррон тоже…
Она пошевелила липкими пальцами, запихивая мыло в рукав. Если
метнуть и в глаз… а потом бежать… догонят.
Или перехватят на повороте — на каждом повороте теперь по
стражнику.
Тогда как?
Нет, ну не умирать же ей в самом-то деле!
Малкольм остановился, щелкнул каблуками и в струночку вытянулся
перед человеком, которого Меррон сперва не узнала. Да и как узнать
лорда-канцлера, когда он сам на себя не похож. Выглядит, точно
лавочник средней руки. В простом колете поверх сатиновой рубахи, в
штанах полотняных с кожаными нашлепками на коленях, а из украшений
— одна лишь цепь канцлерская. И еще шляпа, какую охотники обычно
носят, с перышком фазаньим.
А Малкольм утверждал, что лорд-канцлер — страшный человек. Не
соврал в кои-то веки.
— Тебя зовут Меррон? — спросил он, хотя наверняка знал не только
имя.
— Да.
— Кто тебя ударил?
Он коснулся губы, которая все никак не могла зажить, наверное
оттого, что Меррон имела привычку в волнении губу эту покусывать,
вновь разрывая лопнувшую кожицу.
— Это… случайно получилось.
— Конечно, случайно. — Меррон взяли под руку, увлекая за
оцепление. А Малкольм остался по ту сторону живой стены. И вот
как-то совсем от этого не спокойней. — Ты ведь разумная
девушка?
Не к добру эта вежливость, однако Меррон сочла за лучшее
согласиться.
Разумная.
Настолько разумная, что в нынешнем окружении будет вести себя
хорошо.
— И понимаешь, что я могу разрешить все твои затруднения, если
ты мне поможешь.
А если откажешься, затруднений станет больше, жизнь усложнится,
а возможно, и подойдет к закономерному финалу. Нет, не видела
Меррон себя погибшей во цвете лет. Это в теории красиво, а на самом
деле как-то глупо и бесполезно.
— Я… буду рада вам помочь.
…или хотя бы вид сделать.
— Умница. Возьми! — Он протянул стеклянный шарик темно-синего
цвета. То есть поначалу Меррон показалось, что шарик темно-синий,
но нет — зеленый. Или, скорее, желтоватый, как исчезающий синяк…
или красный, такого, венозного оттенка.
И снова густеет до синевы.
— Сейчас ты пойдешь туда. — Лорд-канцлер развернул Меррон в
сторону запертой двери. — Постучишь. Назовешь себя. И скажешь, что
тебе надо увидеться с мужем.
Странный шарик, который не нагревался в руке, как полагалось бы
обыкновенному стеклу.
— Тебя проводят.
Ох, вряд ли Сержант обрадуется этой встрече.