Урфин спешился и подошел к самому краю:
— Здесь очень красиво. И безопасно. По этому мосту не проведешь
армию, особенно, если мост убрать. Иди сюда.
У Тиссы подгибались колени. Она не боится высоты, но… здесь все
иначе! Небо — близко, земля — далеко. Даже не земля — седое море с
гривой волн. Ветер перебирает канаты, которые выглядят совершенно
ненадежными. Тысячи лет? Этот мост простоял тысячи лет?
А если он рассыплется?
Вот сейчас, когда Тисса вступит, и рассыплется?
— Не бойся, — Урфин обнял, и стало как-то… спокойней. — Сейчас я
позову замок, и нас пропустят.
Она совсем ничего не поняла.
Как можно позвать замок? Дудочкой, как он звал паладина?
Но Урфин присел у дороги и прижал ладони к камням, которые вдруг
изменили цвет. Они наливались краснотой, словно раскаляясь изнутри,
и цвет этот расползался по дороге. От ячейки к ячейке.
— Это магия?
— В некотором роде. — Урфин поднялся и продемонстрировал
совершенно целые руки. — Древняя очень. Забытая. Идем. Теперь
безопасно.
Он держал Тиссу за руку, а она держала лошадей, которые тоже не
хотели верить, что теперь безопасно. А над дорогой поднялся
серебристый туман, и стоило сделать первый шаг, как туман окутал
Тиссу с ног до головы.
— Он не позволит тебе упасть.
От тумана мех на куртке поднялся дыбом. А когда Тисса
прикоснулась, ужалил пальцы.
— Скоро привыкнешь.
И не обманул. Скоро Тисса осмелела настолько, что сумела
оторвать взгляд от дороги. А та тянулась к одинокой скале,
выраставшей из моря. Не зуб, но акулий плавник, и замок, оседлавший
его вершину, выглядит слишком ненадежно для убежища.
Черная стена. Черные башни.
И синий флаг с белым паладином над воротами.
Ласточкино гнездо…
И новый дом. Надолго ли в нем Тисса задержится? Возможно, что
навсегда… но ее это не пугает.