Отпрянув от слухового отверстия, Лавис схватил меня за руку:
– Пойдём быстрее, – потащил по коридору (я путалась в длинном подоле, подхватила его), вывел на винтовую лестницу. – Только бы не попасться дяде на глаза: когда ему напоминают о тёте, он становится крайне раздражительным.
– Что с ней случилось? – спросила без интереса, скорее потому, что не укладывалось в голове наличие у тёмного семьи: он казался одиночкой.
– Погибла в Сейварильской резне, как и моя мама, бабушки и дедушки.
Ступеньки мелькали и мелькали, мышцы ныли от бесконечного подъёма.
«Значит, Сейварильская резня действительно была…» – осознание этого не вызвало эмоций: слишком она далека и нереальна.
Впереди шумно дышал тянувший меня за руку Лавис. Получается, почти вся его семья погибла в Сейвариле. И если он, как дядя, считает, что в резне виноват Эсин (Эсину больше ста пятидесяти лет, немыслимо!) – он… ещё один враг.
Как там говорил тёмный: на Эсина он не сердится. Искупавшись в крови жены и потеряв родителей – и не сердится? Не верю. Такое не забывается.
Замедлив шаг, дёрнула Лависа за руку и, когда он полуобернулся, с надеждой посмотрела в пухлое лицо:
– Ты ведь не собираешься мстить Эсину?
– Ээ… – Лавис моргнул. – За что? Эсси сделал всё возможное, чтобы их спасти, но он не всесилен. – Он снова потянул меня. – Идём скорее, не хочу злить дядю. Ты не представляешь, каким он становится, когда ему о Сейвариле напоминают. – Он тянул сильнее, и я пошла, думая: «Странно: тёмный о Сейвариле спокойно рассказывал». – Дядя ответственный очень, а тут самое дорогое не уберёг, это ему как соль на раны.
Раны… Мелькнуло воспоминание: шрамы от вырезанных из плеча зубов, на кровати бледный, чуть ли не умирающий тёмный. Эта картинка, множество картинок нашего путешествия, не совмещались с рассказами Лависа, будто он говорил о ком-то другом. Хотя, пожалуй, Его Темнейшество действительно ответственный. Лавис дёрнулся:
– Ой, ты же не знаешь о сэнари: с избранной женщиной, женой по местным терминам, ритуально связываются душа и тело, её чувствуешь, вместе с ней умирает часть души, поэтому вдовцы как бы не в себе немного, каждый по-своему, и самые высокие посты для них закрыты. Один дядя в этом плане исключение, и ему это никак не простят. Или не верят, всё время прощупывают, а не сорвётся ли. Особенно этот дарготский рыжий, – Лавис подтянул меня выше и обхватил за талию, идти слало легче, если бы он ещё молчал, но… – Наоборот тоже действует. В смысле, если избранный женщиной мужчина умирает, у неё тоже ум за разум слегка заходит. Поэтому поле Сейварила настоящие браки сэнари почти не заключаются, наверное, из-за этого так много вырожденцев. Но можно понять нежелание ставить свою душу в зависимость от другого, когда никто не чувствует себя в безопасности и даже сильнейшие не могут защититься.