Его в толпе узнаешь сразу —
Высок, нервозен, сухопар,
Сквозит, почти не видим глазу
Из пасти матовый угар.
Заметит вдруг, засуетится,
Расширит карие зрачки,
Взмахнет, как раненая птица,
Поправит мутные очки,
И обходителен не в меру,
Прилизан гладко и побрит,
Скорей потащит на фатеру,
И на ходу заговорит.
Увы, я знаю их повадки
И разговоры до утра,
На них охотливы и падки
Все фибры черного нутра.
Он вызывает в людях смуту,
Не развязать ее узлов,
Когда, забывшись на минуту,
Вникаешь в смысл этих слов.
Любым житейским катаклизмам
В душе как будто бы не рад,
И лишь прожженные цинизмом
Глаза восторженно горят!
Знакомства круг не ограничен,
Он всех приветствует любя,
И вечно пьян, и вечно взвинчен,
И бельмы пялятся в тебя.
Увы, я знаю их манеры —
Пойми, прими таким, как есть,
И сам останешься без веры,
И забредешь куда невесть…
Сводя в губительные круги,
С собой вербует души в ад,
А черных замыслов потуги
Потом другие завершат.
Его пронзительные глазки
Повсюду чудятся уже —
В холстах, в кино, в печатной краске,
И даже в собственной душе!
Он многолик, умен, проворен,
В дома распахнутые вхож,
Заговорит любое горе,
Когда по жизни невтерпеж.
О злой судьбе, о тяжкой доле
Ему расскажут без прикрас,
Но плохо тем, кто поневоле
Ему доверится хоть раз!
Среди друзей немых и скучных
Он весел, в радости – скушен,
Один на тысячу подручных
Во всех талантах искушен.