Петр мрачно ухмыльнулся:
– Проглядел князь, и у него, видать, кухарки править стали. Только высшие иеархи долго свалку терпеть не будут. Такое уже бывало во время французской революции, но гильотина быстро чистоту навела. Вот не убедим Бога, что не совсем погиб народ русский, не спился, да не скурвился, в жлоба местечкового не превратился, позволит Он темному князю свой метод применить. И поверь мне, в момент все произойдет.
И тем, кто из грязи в князи, не позавидую. Дед молча выслушав, подумал, а затем печально согласился:
– Сам знаю.
Неожиданно беседу прервал влетевший в квартиру Вова, а вслед за ним проследовала крупная женщина в неимоверных по размеру брюках, обтягивающих грандиозные бедра. С порога она открыла рот, и на ничего не понимающих обитателей квартиры обрушился злобный громовой бас:
– Ваш дерьмовый мальчишка нашу собачку покалечил. И нанес травму моему сыну Яше. Требую возмещения убытков, или буду вынуждена обратиться в карательные органы.
Вова восторженно взирал на грандиозную даму, умиленно внимая громоподобному монологу. Дед Данила покачал головой и спокойно прервал гостью:
– Не успели вспомнить, кикимора явилась. Замолчи, глыба.
Женщина, поперхнувшись, застыла истуканом, жутко выпучив глаза и вывалив язык.
– Ну, что ты там натворил, отрок? – спросил Петр.
– Ничего особенного, – не спуская восхищенного взгляда с нелепой статуи, отозвался мальчик. – Ейный сынок толстенный на детской площадке резвился, напуская собаку свою злющую – бультерьера на детей играющих. Ну, и взял пса ихнего за хвост да огрел отпрыска упитанного. Всех дел-то, – закончил рассказ Вова.
– Да, нехорошо животных мучить. Надо было сразу голову оторвать, – серьезно посоветовал дед.
– Полностью с вами согласен. Учту в дальнейшем, исправлюсь, – виновато прошептал мальчик и обиженно зашмыгал носом.
– Ладно, будет тебе, – пожалел парнишку Петр, – А ты, тетка, слушай, до конца дней своих шепотом говорить с людьми будешь. Ну, а сынка пришибленного пес одуревший покусать успел, так что, думаю, уколы от бешенства в брюхо ему в самый раз. Ступай.
Женщина очнулась и очумело покинула квартиру. Оставшись наедине, дед по-отечески пожурил мальчонку:
– Ну и вкус у тебя к женской красоте.
– Да, – нахохлился Вова, – А может, она во мне дар поэтический пробудила? – И, вскинув руку, выпалил: – Ты к Зинке-кладовщице подкрадывайся тихо, и обхватив за тело, попробуй, подними. И влюбишься тот час же в ее монументальность. – Затем, сделав трагическую паузу, с ожиданием поинтересовался: – Ну как?