Отмороженные утырки поначалу замерли, среагировав на мой голос,
а потом резко обернулись. Похоже, что мой «бравый» вид их
нисколечко не испугал – это сразу стало ясно по их ухмыляющимся
рожам. Ну а пристыдить я их и не надеялся - таким надо сразу либо
челюсти с ребрами ломать, либо начислять по девять грамм свинца в
их тупые черепушки! Других доводов они не понимают!
- Ты че дед, совсем ёб..лся на старости лет? – Бритый наголо
молодчик, сдирающий с девчушки трусики, недобро оскалился, но
предварительно стрельнул глазами по сторонам. – Вали нах отсель,
бедолага, пока я добрый!
- Девочку отпустите и свалю! – Я продолжал стоять на своем,
сжимая в ладони ручку трости так, что побелели пальцы.
Девчушка, уже не чаявшая увидеть хоть какого-то заступника, даже
такого древнего, как говно мамонта, с новыми силами забилась в
руках прижимающего её к стене гандона.
«Давай, родная, давай! Крутись, вырывайся! – мысленно
подбадривал я её. – Другого шанса у тебя не будет!»
- Сява! А-а, сука! – вскрикнул бугай, когда девчонка вновь
пустила в ход зубы. – Приземли этого старого пердуна! – И он
отвесил девчонке оплеуху, от которой её голова резко мотнулась в
сторону, а из носа брызнули струйки крови.
- Ща порешаем, братела! - Сява резко поднялся с корточек и,
загребая пыль толстыми рубчатыми подошвами высоких башмаков,
недобро надвинулся на меня. – Хана тебе, сморчок!
Он, не торопясь, подбирался ко мне, поигрывая накачанными руками
и мощными грудными мышцами, едва не разрывающими белую майку,
обтягивающую крепкий торс. Когда он выбрался под свет единственной
лампы тусклого фонаря, я рассмотрел, что его руки покрыты сплошной
синью татуировок. И вот нехорошие то были наколки – мерзкие!
Насмотрелся я таких символов за годы войны, да и после… Такие метки
разве что с кожей снимать, да прижигать каленым железом, чтобы не
плодилась в нашем мире эта коричневая зараза! Слишком спокойно в
мире стало, раз забывать такое начали и вновь напоказ
выставлять…
Бритоголовый Сява тем временем подошел едва ли не вплотную и
презрительно сплюнул прямо мне на башмаки.
- Готовься, старый, - расслабленно процедил он через губу, -
твой паровоз отправляется в ад!
Нет, ну, не дебил ли? Не стоит недооценивать врага! Даже такую
развалину, как я. Жаль, конечно, что я свой наградной наган с собой
не захватил. Куда бы как легче «переговоры» прошли… Теперь-то чего
жалеть? Трость в моей руке пришла в движение: я резко, насколько
это возможно при суставах, побитых артритом, выставил её перед
собой, слегка отведя рукоять назад. А затем, ухватив свободной
ладонью за шафт