– А что, отличная получилась
поездочка! – сообщил герцог Ламандский, сверкая шальным взглядом. –
Во мне столько энергии, что хоть прямо сейчас могу идти лес валить.
Ха-ха-ха, еще бы герцогам это было дозволено! Если только сильно
прогневать короля, и тогда он отправит на каторгу. Знаю я про пару
подобных случаев в истории…
Тут нахмурилась уже я. Взялась за
запястье герцога и снова нащупала пульс. Удары шли слишком часто
для человека, проведшего последний час, сидя в карете. Все
выглядело так, будто он принял одновременно слишком много
стимуляторов. Могло подпространство как-то повлиять на настой моей
бабушки, что вылилось в такой вот совершенно неожиданный эффект? Об
этом я и поинтересовалась у лорда-канцлера, осмелев и высунувшись в
окошко. Ответ разочаровал и заставил задуматься:
– Нет, подпространство никак не
влияет на человеческий организм. Иначе мы бы уже знали и вовсю
пользовались этим.
Топтаться и дальше возле портала,
выясняя природу свалившихся на наши головы странностей, не было
смысла, поэтому мы продолжили путь. Беспрепятственный въезд в город
нам обеспечил Его Светлость, стража даже о документах не
заикнулась, и от обязательного досмотра мы были избавлены. Постовые
же рассказали, как найти постоялый двор, лучший в городе, а потом
за умеренную плату один из них согласился проводить нас и дать
рекомендации. Ночью в незнакомом городе даже наличие в отряде
самого лорда-канцлера не гарантировало успех в заселении. Сложно
давить на собственный высокий статус, если тебе попросту не
открывают дверь среди ночи. Как оказалось, не зря Его Светлость не
пожалел серебрушки. Только местный стражник сумел достучаться до
бдительной охраны постоялого двора, объяснил работнику, что за
персона к ним пожаловала и, раскланявшись, оставил нас одних в
темном дворе. Вскоре, правда, там зажглись светильники, нас
пригласили внутрь, а лошадьми занялись специально обученные
люди.
Несмотря на позднее время, в общем
зале все еще были заняты несколько столов, откуда до нас доносился
пьяный мужской хохот. Из женщин присутствовала только я и
молоденькая подавальщица. Мой новомодный костюм привлекал чужие
взгляды, один из постояльцев даже позволил себе одобрительно
хмыкнуть вслух. Довольное покашливание прокатилось по залу, в
повисшей тишине лорд-канцлер медленно развернулся и, вздернув
темную широкую бровь, холодно поинтересовался: