Как бы менталист ни был заинтересован
в спасении герцога, в плане лечения я понимала больше, а потому
точно знала: скачка по нашим дорогам – верная смерть для
ослабленного ядом организма, и планировала стоять на своем до
победного. Пусть этот черноглазый воинами подопечными командует, а
я нахожусь у себя дома и беспрекословно слушаться свалившегося на
голову аристократа со скверным характером не обязана. Ответом мне
был скрип зубов и короткое ругательство. Видимо, в качестве дам нас
с Ильдой мужчина не воспринимал.
– Позвольте герцогу отдохнуть
немного, – как могла мягко, я обратилась к шатену, будто на
собственный страх и риск пыталась убедить дикого вепря уступить мне
лесную тропинку. – Настой за это время поможет поврежденным
органам, а я пока подниму бабушкины записи. Надеюсь, там найдется
что-нибудь, что сможет вам помочь.
– Даю вам час, – скрипнул зубами
шатен, отвернулся и уставился в окно, заложив руки за спину.
Покидать в ближайшее время помещение он явно не планировал.
Я незаметно выдохнула. Все же реши
этот тип увести подопечного, я бы не смогла ровным счетом ничего
поделать. Не бросаться же под копыта лошадям, в самом деле! А
молодого мужчину было жалко. Не должны молодые и полные сил
корчиться от слабости на смертном одре.
– Мне понадобится помощь, могли бы вы
выделить одного из ваших воинов? – стараясь звучать дружелюбно и
при том достаточно почтительно, попросила я. – Старые записи
хранятся в башне, а ступеньки, ведущие наверх, давно пора поменять.
Я не рискну подниматься туда одна.
– Я сам помогу, – внимательно
осмотрев меня с ног до головы, отчего-то хмыкнул черноглазый. То ли
простое платье в клетку его так позабавило, то ли передник,
повязанный поверх.
Я пожала плечами и повела мужчину за
собой на улицу, на ходу попросив Ильду приглядывать за больным. Она
мне не раз уже помогала с лечением, поэтому точно знала, что от нее
требуется. Помощнице я доверяла, как самой себе. Вход в башню,
являющуюся частью нашего домика, располагался снаружи, там же
стояла, сколько я себя помню, приставная лестница, ведущая сразу на
второй этаж. Первый использовался как погреб. Старая яблоня, что
росла неподалеку, со временем раскорячилась и оперла кряжистые
ветви о перекладины, найдя в них поддержку, у меня же духу не
хватало взяться за топор и освободить проход туда, куда я не лазала
очень давно. Это раньше бабушка меня постоянно гоняла в светлую
комнату, где у нас хранились книги, и было обустроено место для
моего обучения.