– Я что про мозги вслух сказала? –
пробормотала я, входя в помещение.
Менталист предпочел оставить вопрос
без ответа. На втором этаже бабушка обустроила что-то вроде
мастерской, где любила проводить время за рукоделием. Но поскольку
про нашу семью нельзя было сказать, что она многочисленная, в
последние годы бабушка предпочитала вязать и вышивать в общей
комнате, а большинство помещений законсервировала за ненадобностью.
Поэтому нашим глазам предстала мебель, покрытая пожелтевшими от
времени чехлами, и пыль, танцевавшая в лучах света, что проникали
сквозь узкие вертикальные окошки и дверной проем, который остался
за нашими спинами. С непривычки я чихнула.
– Извините, – отчего-то засмущалась я
и потупилась, будто провинившаяся ученица.
– Будь здорова, – язвительно
прокомментировал черноглазый. – Ты нам еще пригодишься.
«Хам!» – возмутилась я про себя, сама
же двинулась к лестнице на верхний этаж, не дожидаясь разрешения
шатена. Первые две трети ступенек я бодро преодолела, а вот
следующая подвела: отслужившая свое деревянная перекладина не
выдержала и проломилась под весом моей правой ноги. С испуганным
воплем я рухнула вниз, прямо в руки удачно оказавшегося рядом
менталиста.
– Осторожнее, – вкрадчиво произнес он
совсем рядом с моим ртом.
Наши лица находились непозволительно
близко друг к другу, а его руки крепко и надежно удерживали меня на
весу. Почти черные глаза менталиста гипнотизировали, но фиолетовый
медальон совершенно точно оставался безжизненным, прикидываясь
обыкновенным камнем. За это непродолжительное время я умудрилась
разглядеть каждую черточку жесткого, худого лица и предположила,
что шатену скорее всего слегка за тридцать.
– Простите, – шепотом отозвалась я,
потому как голос внезапно сел.
– Не нужно было лезть первой. Разве
не для твоей безопасности я отправился в эту разваливающуюся
башню?
– Да, – согласно пробормотала я,
попав в какие-то неведомые силки и все так же глядя в эти
невозможные глаза. В тот самый момент какая-то птица с диким
клекотом внезапно ударилась в окно, я вздрогнула от неожиданности,
а все наваждение мигом исчезло, будто волна схлынула. – Продолжим
подъем?
– Разумеется, – холодно ответил
менталист и опустил меня на пол. – Только на этот раз, будь добра,
не суйся героически вперед. Ничего хорошего, как видишь, из этого
не получается.