— А как тебя зовут? — самое время озаботиться этим вопросом.
Интересно, это конец или мне предстоит ещё пара стычек с
инквизиторами?
— Дамир, — хмыкнул он.
— Привет, Дамир, — я ослепительно улыбнулась, не обращая
внимания ни на испорченное платье, ни на ссадины на лице и руках, —
кажется, я тебя люблю.
— Малика, — протянул он, прижав меня к себе, — надо быть или
глупой, или сумасшедшей, чтобы говорить такое хранителю.
— А кто это? — кажется, где-то мне попадалось похожее
определение, но где именно? Впрочем, по сравнению со склоняющимся
ко мне Дамиром это было совсем неважно.
— А это, дорогая моя Алечка, тот, кто должен беречь и защищать
тебя, а не пытаться затащить в постель!
— Бабушка! — я панически отшатнулась от Дамира и только потом
осознала что именно она мне сказала.
— Что, бабушка? — вместо моей любимой тучной сгорбленной бабули
за спиной стояла особа лет сорока-сорока пяти, уперевшись руками в
крутые бёдра и сверкая яркими глазами. — Рот-то закрой! — фыркнула
она.
— Б-бабушка?! — никак не могла поверить я, во все глаза
рассматривая лёгкий макияж, собранные в небрежный пучок каштановые
волосы, идеально сидящий сарафан с глубоким декольте и ярко-красные
лодочки на средней высоты каблуке. Мне с трудом удавалось сохранять
душевное равновесие, поэтому даже Дамир, вновь обнявший меня за
талию, не вызвал никаких чувств.
— Абигалина Рамитриевна, мы с вашей внучкой полюбили друг друга
с первого взгляда…
— Правда, что ли? — перебив его, она смерила хранителя
презрительным взглядом. — А я думала, что Алечка к демону
прикипела, — после этих слов, отчаянно стараясь не залиться
краской, я начисто забыла не только об инквизиторах, но и о её
новом имени, ведомая единственным желанием — оправдаться.
— Это не то, что ты думаешь! — поспешно открестилась я от обоих,
хорошо зная, что даже к насквозь интеллигентным моим ухажёрам она
относилась так, словно это был очередной противный таракан,
которого вроде и раздавить хочется, но марать тапок жалко.
— Я-то много о чём думаю, — её насмешливый взгляд пронзил
насквозь и меня, и стоящего рядом Дамира, — а этому вот казанове
лучше меня известно, что за двенадцать часов до момента рождения и
ещё сутки после ведьма чересчур восприимчива, и к мужчинам в том
числе! — где та, кто варила мне кашу по утрам, а к ужину
обязательно пекла что-нибудь вкусное, болтала с соседками об
удачном урожае и вязала бесконечные носки? Моё сознание
раздвоилось, пытаясь собрать воедино две её ипостаси. — И знаешь,
Алечка, даже демону я верю больше, чем этому вот типу, — она ткнула
пальцем в Дамира.